Но все-таки я чувствую, как по коже бежит табун мурашек, а правую ногу от нервов даже немного сводит судорогой.

Я тянусь к молнии на кофте и начинаю ее расстегивать предельно быстро и без особого изящества. Так же поступаю и со штанами. Пропускаю руки в тонкие бретельки сорочки. К Глебу стою спиной. Я не хочу видеть его реакции на свое тело. Я тоненькая, местами даже, может, костлявенькая.

А Вересов первый мужчина, который видит меня в неглиже.

Я закусываю губу от расстройства — не так я себе представляла свою личную жизнь. Аккуратно складываю одежду на стул стопочкой, как мама учила в детстве, и собираюсь идти спать.

— Значит, хорошая девочка, послушная? — кивает на мои вещи на стуле Глеб.

— На плохой бы ты не женился. Только хорошая и терпеливая может твои гулянки терпеть и не прибить.

— Так в чем же дело? Зачем терпишь? Давай разведемся!

3. Глава 3

Глеб

Я совершенно ничего не понимаю. Что это за ерунда? Девица играет на моих нервах, словно заправский музыкант. С огоньком и каким-то детским задором. Обижается, как будто мы и вправду женаты.

Мне впервые захотелось женщину связать. Вот вставить ей кляп в рот и кинуть куда-нибудь в самый дальний угол своей квартиры. Эту говорилку было не остановить. Она просто изматывала меня до состояния аффекта. И я в него уже практически впал, если бы не вспомнил о том, что женщина мужчине не соперник. Это как-то меня отрезвило, и молодецкая удаль, бившая в височную часть, немного поутихла.

Да и жена явно испугалась моего напора, поэтому я в самый последний момент закинул девчонку себе на плечо и поволок в спальню.

Моя жена легкая как пушинка. Я практически не чувствую ее веса. И когда опрокидываю на кровать, срочно соображаю, как выкурить из своего дома эту самозванку, на чем ее подловить.

Начинаю с простого и самого дорогого одновременно — мамы.

Но она и тут пытается взять первенство, кричит и ругается. А мне только то и нужно, чтобы вывести девчонку на эмоции. Может, хотя бы в гневе она отпустит контроль и где-то проколется.

Но женушка упорствует и настаивает на своем. Из всего, что между нами происходит, я чувствую лишь одно: желание ее придушить никуда не исчезает, а наоборот, только усиливается.

Красивая мерзавка. Понимаю, когда удается ее подетальнее рассмотреть. Глаза такие васильковые, губы чувственные, пухлые и с четким контуром, и эти изящные ключицы совершенно дезориентируют.

В голову лезут какие угодно мысли, кроме разумных.

В принципе, я бы в жены такую взял, когда-нибудь… в очень далеком будущем, а пока я молод и самолюбив, хочется вкусить все прелести жизни здесь и сейчас. А вот когда стукнет полтинник, можно и о жене подумать. И она явно будет меня моложе, чтобы родить могла и воспитать. По выходным я бы сидел на веранде в свои будущие семьдесят лет, курил трубку и потом наблюдал бы за своими детьми, тоже юными и красивыми.

Но сейчас-то зачем мне такое счастье? А жена — это уже прямой путь к детям! Вот и Герман, не успела его звезда из Англии прилететь, окольцевала, еще и забеременела сразу.

Не-е-ет. Такое не по мне. Не хочу. Гори оно все синем пламенем.

Ну что, милая, держи ответочку.

— Как зовут мою маму?

И она увиливает и не отвечает. Только пыхтит и создает видимость задетого самолюбия. Актриска из нее так себе. Плохо играет свою роль. Слезу хоть бы пустила для убедительности…

И тут смотрю, как-то девчонка приободряется, в позу йога переползает и выдает страшные голосовые вибрации.

Может, хочет этой самой вибрацией оглушить, чтобы меня отрубило окончательно?!