Это было в интерьере первым, что меня испугало.

Получается, Глеб из тех мужчин, которым нужно смотреть за своей партнершей и желательно в неглиже.

Я слышу, как муж хлопает дверью, тихий шум воды, раздающийся из душевой кабины, подключает мое воображение. Мне кажется, через непроницаемую стену нашей гостиной я вижу и кровать, и ту самую стеклянную панель, а еще в деталях представляю Вересова. Обнаженным.

Может, я и не такая уж и скромница, как считают знакомые парни. У меня и отношения никогда не складывались, потому что я не могу переступить грань без чувств, привязанности и любви.

Подружки давно намекают, что девственность совершенно не в моде и парней это, наоборот, отталкивает. Никому не хочется становиться тем первым, по которому девушка будет лить слезы в случае их расставания.

Вот я и решила для себя, что плевала на моду. И секс у меня будет исключительно с тем, кого полюблю.

Чтобы не думать о Вересове как о мужчине, сижу и напеваю себе детскую песенку под нос. Постепенно получается отвлечься, но как только Глеб заявляется в полотенце, повязанном вокруг бедер, и с голым торсом, меня уже ничто не спасает.

Капельки воды стекают на тренированное тело с его широченных плеч. Я как завороженная наблюдаю за всем этим безобразием и вдавливаюсь в спинку дивана. Потому что я никогда не видела мужчину в полотенце. Тем более такого красивого. И эта татушка — роза ветров — ярким пятном указывает направление ветра, так брутально и вообще… А еще Глеб кажется очень взрослым. И дело совершенно не в бороде.

— Все хорошо, — проговаривает Вересов.

Я киваю, как китайский болванчик, и понимаю — со стороны это выглядит очень смешно, возможно, даже глупо.

«Смотри на него, Мира, смотри. Это твой муж. У вас уже все было».

«Не веди себя как настоящая девственница, не знающая мужчины».

Я очень увлекаюсь мысленными лозунгами и собственными наставлениями, что невольно начинаю смеяться.

— Что еще? Я плохо смыл пену? — крутится муж вокруг своей оси, и мой взгляд цепляется за его накачанную пятую точку.

Тетя Вика всегда у любовников хвалила задницу, и я девчонкой не понимала, как вообще в мужчине можно из всего выделять только зад. А теперь… кажется… понимаю.

Еще как можно! Особенно если это зад Вересова.

***

— Все хорошо, — проговариваю. — Просто у нас что, проблемы с полотенцами? Ты такой весь мокрый…

И снова скольжу взглядом по его фигуре.

Глеб не теряется. На его лице возникает улыбка мартовского кота. Он играет бровями, а затем начинает демонстрировать свои бицепсы.

— Хочешь увидеть меня без полотенца?! — еще таким тоном игривым это произносит.

И вот что тут сказать? Нет?! Странно же, что жена избегает своего собственного мужа. А сказать «да» язык не поворачивается, потому что свежи еще утренние воспоминания.

Помог Самохин. Потому что вернулся, после того как пристроил оранжерею Вересова.

— Ты вовремя, — немного с грустью проговаривает Глеб, когда открывает дверь своему безопаснику.

Я же наоборот:

— Сереженька, вы мой спаситель. Если бы вы не унесли цветы, — я снова лучезарно улыбаюсь мужчине.

— Если бы я не дал таблетку… — дополняет мои благодарности Глеб.

На самом деле я хожу по тонкому льду. Замечаю, что Вересов как-то начинает подозрительно на нас с Самохиным посматривать.

— Глеб, ты обещал заварить чай. Правда, в полотенце это вряд ли удобно, — намекаю мужу на неподобающий вид в присутствии постороннего человека.

Но Вересов игнорирует — как не ему. И, вполне себя комфортно чувствуя, двигает в сторону чайника.

Я смотрю на его спину и сглатываю. Мне бы сейчас ведерко со льдом — остудить свои мысли и вообще. Как себя вести скромной мне рядом с таким, как Вересов? Я понимаю, почему он пользуется спросом у женщин: красивый, молодой и обеспеченный. И главное — холостой.