— Да я ж не прям ему з-звонила… т-там медсестра… она передать должна была, но… может задержалась или… забыла. Позвольте еще разок перезвоню…

— Лучше сиськи покажи, — он мерзенько облизывается и уже совсем не скрываясь подергивает рукой под столом. — Давай, киса. Угодишь мне, и тогда не только отпущу, но еще и подвезу куда скажешь.

— Я… н-нет… — меня просто колотит от ужаса.

— Ну же, не ломайся. Иди к папочке, — он неторопливо выкатывается в кресле из-за стола, демонстрируя мне свои спущенные штаны.

Я сдерживаю рвотный позыв. И тихо выдавливаю:

— Я ж н-на вас в с-суд подам…

— Это за что же? — притворно удивляется.

— За домогательства!

— Неправильно. За изнасилование, — он выглядит слишком довольным собой. — Но это только если докажешь.

— Я докажу, уж поверьте, — цежу твердо.

— Лучше давай сделаем вид, что у нас по обоюдному. Уж больно ты мне понравилась, чтобы тебя насиловать. Хочу чтобы ты прямо в кресле на мне верхом скакала. А потом я тебе в ротик кончу и отпущу. М?

— Лучше убейте!

— Ну это лишнее, — он было хочет сказать что-то еще, но снаружи вдруг слышится какой-то грохот. Что-то вроде стука во входную дверь, только будто молотом.

Михалыч едва из своего кресла не вываливается от неожиданности. Вскакивает на ноги и бросается к двери, на ходу натягивая брюки.

— Жди здесь! — шикает на меня.

И я вжимаюсь в угол, боясь, что этот урод вернется.

Не позволю ему прикоснуться к себе! Ни за что!

— Вася, в чем дело?! — орет он недовольно на своего подчиненного.

— Ну стучит кто-то, — мямлит сержант.

— Так открывай! Поглядим, кого там еще носит в такое время.

Я спешу осмотреть кабинет в поисках хоть какого-то оружия для самообороны.

Замечаю нож для бумаги в стаканчике с канцелярией на столе, хватаю его и поворачиваюсь к двери из кабинета.

Жаль пистолета нет. В этот раз точно бы не сдрейфила!

Он ко мне не подойдет. Не подойдет!

Я будто в страшном сне оказалась. И все происходит как в замедленной съемке. Воздух стал густой — не продохнуть.

Слышу, как открывается входная дверь.

— Доброй ночи, — говорит сержант, — по какому вопросу?

— Я за женой пришел…

13. Глава 13. Настя

Я просто ушам своим не верю. Но этот голос я теперь узнаю из тысячи.

Хасанов, родненький.

Пришел.

Выходит не подвела медсестра! И смекалка моя не подвела, раз он меня женой назвал!

Иначе бы эта вредная тетка ни за что бы не передала ему мой зов о помощи.

Хочу было выйти из кабинета ему навстречу, дергаю ручку, но она не поддается. Заперто! Вот же урод!

Уже собираюсь крикнуть, но вдруг:

— Хасанов? — голос Михалыча из-за двери звучит удивленно. — А ты тут какими судьбами?

— У меня к тебе тот же вопрос, Петь, — холодно отзывается Хасанов.

Ух ты…

Они знакомы что ли?

Странно даже. Бравый командир — Хасанов, и это дерьмо, смеющее офицерскую форму порочить… разве может у них быть хоть что-то общее? К тому же один военный, а второй полицейский — вообще связи не вижу. Но Михалыч принимается вполне открыто объясняться:

— Да я проштрафился знатно. Вот меня и перевели в эту залупу. А ты чего? Перемотанный гляжу. Подстрелили что ли?

— Типа того, — отмахивается командир, явно не намереваясь вдаваться в подробности своего ранения.

Значит не такие уж они друзья с этим уродом. Это хорошо.

Как там говорят: скажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты? Вот Хасанов у меня ну никак к этому Михалычу не лепится. И этот скользкий тип следующей же фразой подтверждает собственную низость:

— А я тебе всегда говорил, что твоя привычка геройствовать до добра не доведет, — поучает этот козел. — Ты же знаешь, герои обычно первые лежат. Это тебе еще везет видимо, раз только подстреленный. Но хоть живой.