— Либо я не такой уж и герой, — явно хочет закрыть эту тему Хасанов. — Давай к делу, Петь. Где она?

— Значит, за женой пришел? — голос Михалыча приближается к кабинету. — Признаться, я удивлен, что ты уже женат. Когда только все успеваешь?

Дверь передо мной наконец открывается, и я судорожно прячу в дрожащей руке ножик для бумаги. А сама, как собака побитая, ищу взглядом хозяина. Ну то есть Хасанова.

Наконец ловлю взгляд его ледяных глаз и почему-то испытываю такое облегчение, будто все мои испытания наконец закончились с одним только появлением этого мужчины.

Вот только стыдно. Что соврала. И что снова проблем ему доставила. Вынудила среди ночи сорваться за мной.

Но это я потом извиняться буду. Сейчас все моим мысли о том, как бы побыстрее уйти отсюда.

Полковник несколько долгих секунд изучает меня. Будто снова сканером своим проходится, подмечая все детали:

— Сам не знаю… — наконец говорит задумчиво, — когда все успеваю.

Это явно камень в мой огород.

Поджимаю губы, и стараюсь не расплакаться как идиотка. Все, чего я хочу, это чтобы он поскорее вытащил меня из этого ада. И я буду по гроб жизни обязана этому суровому офицеру за все, что натворила.

— Ну и чего встала? Ко мне иди, — тихо приказывает Хасанов. — Или тут остаешься?

Выскакиваю из кабинета и послушно подскакиваю к полковнику:

— П-прости-ть-те, — шепчу, глядя ему в глаза. — Я п-просто… я сумку… п-потеряла… а там документы и т-телеф-фон…

Он хмурится, пристально изучая мое лицо:

— Тебя обидели?

— Н-нет, — вру, потому что вопрос Хасанова сам по себе содержит угрозу.

А я ни капли не хочу, чтобы он тут еще разбирался с этими уродами.

Хочу просто уйти!

— А зачем тогда тебе нож? — кивает на мою руку, в которой я прячу свое оружие.

Вернее думала, что спрятала.

— Н-на всяк-кий… случай, — меня так трясет, что я не могу даже говорить нормально.

— Значит лопаты и пистолета тебе сегодня было мало? — щурится строго.

Киваю, больше не в силах говорить. Дрожу.

Хасанов молча кладет руку мне на плечо, будто убедиться хочет, что я не сбегу, и поднимает взгляд поверх моей головы на притихших полицейских.

Ничего не говорит. Просто долгие секунды молча смотрит на них. А затем:

— Петь, мы ведь дружили когда-то, — ледяным тоном обращается он к Михалычу.

И по одному его голосу все предельно ясно.

Он все понял.

Все, что тут произошло. Вернее могло произойти.

— Да ниче я ей не сделал! — тут же принимается оправдываться урод, очевидно как и я уловив угрозу в словах Хасанова.

Я молча тараню взглядом пуговицы на груди полковника. Икаю от волнения, получается какой-то несуразный всхлип. И я прикусываю губу, чтобы больше не издать ни звука.

— Но она была в твоем кабинете, — рокочет полковник. — Запертая…

14. Глава 14. Настя

— Ну так… личность же пытались выяснить! — врет Михалыч.

А я даже возразить не могу. Онемела будто. Хотя очевидно Хасанов и без моих возражений все понял:

— И каким же это местом ты ее личность пытался выяснить, что у тебя аж ширинка расстегнулась? — говорит он холодно.

Меня передергивает. От одной мысли, что могло произойти, если бы полковник не появился так вовремя.

— Э… — Михалыч будто подвисает, и, судя по возне у меня за спиной, принимается наконец приводить себя в порядок.

А я все смотрю на пуговицы на рубашке Хасанова.

Они почему-то ходуном ходят. А еще дышит полковник слишком шумно. Будто нездоров. И кулаки свои огромные стискивает.

Хотя… он ведь и правда нездоров. Ранен. Плечо все еще перемотано. И раз его в госпитале держат, должно быть что-то серьезное. Наверно ему очень больно. А тут я его бегать по всему городу вынудила.