Ой, мамочки…

Неужели это конец? И я профукала свой единственный шанс на спасение?..

12. Глава 12. Настя

Поразительно, какая тварь человек, если ко всему адаптироваться может. Как таракан прямо.

Вот и я — таракан.

Вроде ситуация — хуже даже придумать сложно.

А я даже покемарить умудряюсь в обезьяннике. Не то, чтобы крепко. И кажется это просто защитная реакция моего организма на стресс, и он просто отрубает сознание. Но в данной ситуации это для меня даже хорошо.

Ведь неизвестно что меня ждет дальше и сколько концентрации и сил потребуется. А так я хоть немного отдохну, пока мое положение хотя бы частично стабилизировалось.

После звонка в госпиталь я сказала полицейским, что мой муж вот-вот приедет. И тем самым выиграла для себя время, хотя бы чтобы они больше не лезли ко мне со своими грязными «договорами».

На что я надеюсь? Бог его знает.

Может на то, что вредная тетка все же передаст информацию хоть кому-нибудь, кто решится меня выручить, — что вряд ли.

А может полицейским самим надоест меня держать и они отпустят, — что тоже вряд ли.

Короче я готовлюсь к побегу!

А какие еще у меня остаются варианты?

Информации обо мне у них все равно нет. Даже имени моего не спросили. Так что если удастся сбежать, то проблем с законом потом не должно возникнуть. Тем более раз по-хорошему эти слуги народа все равно не хотят.

Вот бы только придумать годный план…

— Эй, мадам! — раздается над ухом голос сержанта Васи, вынуждающий меня вздрогнуть. — Как выспалась?

Растерянно озираюсь по сторонам, не в силах избавиться от дремотного ощущения.

Сколько сейчас время? Какой вообще день? Ощущение, что я здесь очень давно, хотя всего-то наверно половина ночи прошла. Может чуть больше.

— Н-нормально… — выдавливаю тихо.

— Это хорошо. Пройдемте.

— К-куда? — нервничаю.

— Вас Петр Михалыч ожидает.

Бреду за сержантом в кабинет старшего. Не сопротивляясь и не предпринимая попыток спорить, потому что чувствую, что это и есть мой шанс на побег.

Вхожу в кабинет, а Василий закрывает дверь снаружи, оставляя нас с начальником наедине.

А вот это нарочитое действие меня сильно напрягает.

— Отдохнула? — сидя за большим столом, Михалыч скалится типа дружелюбно и указывает мне на стул напротив.

Подчиняюсь, находя это место вполне безопасным:

— Сложно назвать это отдыхом, — усмехаюсь невесело.

— Вот и славно, — он откидывается в своем кресле, едва ли не по самую грудь скрываясь под столом. — Значит смею полагать, что тебе надоело гостить у нас?

— Ох, еще как! — соглашаюсь поспешно, еще не понимая о чем речь.

— Тогда предлагаю разобраться с твоим дальнейшим содержанием до того, как солнце встанет, — отрезает он. — Варианты ты знаешь. Например у тебя при себе мог бы случайно оказаться нехилый вес, из-за которого ты отъедешь на казенные харчи. Да?

— Н-не надо…

— Тогда раздевайся уже! — оглушает меня немыслимым приказом.

— Я н-не м-могу… — выдавливаю в ужасе и руками себя обнимаю. — Я же с-сказала… я никакая не ш-шлюха.

— Это я уже понял, — пожимает плечами мужичок. — Поэтому и обломал сержанта. Но со мной тебе придется договориться, — он как-то томно мне улыбается.

И я вдруг осознаю, что он не просто так держит руки под столом и ритмично покачивается в кресле…

Я резко вскакиваю со стула, и, как напружиненная, отскакиваю подальше от стола. К горлу подкатывает тошнота, и я судорожно пытаюсь придумать как спастись:

— Я в-ведь сказала, за мной скоро муж приедет, — припоминаю ему свою ложь. — Он документы привезет…

— Да не звезди ты, — нагло перебивает он меня. — Нет у тебя никакого мужа. Если бы был — уже через пять минут после звонка твоего у дверей бы наших стоял. Край полчаса. Тут ехать-то от госпиталя…