На смену ему приходит Алиса.

— Евгения Павловна, ну что же вы такая раздетая лежите. Прохладно вечером. Я вам чай принесла. Сейчас травки попьёте и согреетесь. Давайте я вам помогу сесть, — нежным голоском щебечет Алиса.

Я раньше не очень любила травяной чай. Но Алиса, появившись в нашем доме, как-то угостила меня необыкновенно вкусными травами. С тех пор она заваривала мне целый чайник, в нём плавали красивые цветочки, лепесточки, и пился чай так легко. Так много мне теперь его не выпить, но каждый вечер я выпиваю хотя бы чашку. Ведь не так много радостей у меня осталось.

Я задумалась и не сразу поняла, что горничная, поставив чашку на тумбочку, сложив руки под грудью, стоит надо мной как палач.

— Спасибо, Алиса, — скольжу взглядом по её животу. — Но я совсем залежалась. Надо самой немного пошевелиться. Я справлюсь. Ты можешь идти.

— Я вас чем-то обидела?

— Нет! Ты чудесная девочка. Жаль, конечно, что не медсестра. Боюсь, мне скоро придётся держать при себе профессионала. Но я ещё хочу немного побороться. Начну с того, что сама постелю себе.

— Если что, звоните.

— Спасибо, Алиса! — повторяю я.

Я остаюсь одна. Измученное сердце трепыхается в груди, отдавая болью под рёбра. Мои родители умерли рано, и Генрих был самым близким мне человеком. Но у меня есть Крис. Она скоро вернётся. Вот только как ей рассказать, что меня предал её отец?

Но мне бы сейчас просто услышать голос мой маленькой Крис. Поворачиваюсь на другой бок и тянусь за телефоном. Но его на тумбочке нет. Подползаю к краю кровати. На полу тоже нет. Не надеясь на свою, ставшую совсем плохой, память, сползаю с кровати и ищу его на трюмо, в ящиках стола, в ванной, на подоконнике. На поиски уходит четверть часа! Я двигаюсь как сонная муха. Телефон исчез таинственным образом. Неужели Генрих решил лишить меня последней ниточки, связывающей меня с миром?

Падаю в кресло. Я этого так не оставлю. Я ещё жива! Вскипевший внутри меня гнев, придаёт сил. На автопилоте дохожу до двери. Выглянув в коридор, вижу полоску света, просочившуюся через плохо закрытую дверь спальни Генриха. Держась за стену, иду к мужу. Замираю возле комнаты, услышав нежный голос Алисы.

— Евгения Павловна совсем плоха. Сегодня совсем не вставала.

— Думаю и не встанет.

— Ну почему у нас запрещена эвтаназия?

— Что ты такое говоришь? — вздыхает муж.

— В цивилизованных странах давно это практикуют. Помогают людям уйти легко.

— Ты лучше обеспокойся, что у меня не встаёт так быстро. Что-то я устал сегодня.

Открываю дверь чуть пошире. Муж в халате лежит на кровати. Алиса уже тоже успела избавиться от платья. Она склоняется над его бёдрами. Генрих закидывает руки за голову.

— С головой у Жени совсем плохо. Но есть у меня кое-какие мысли…

— Какие? — поднимает голову Алиса.

4. Визуалы

Дорогие читатели!

Предлагаю познакомиться с нашими героями

Евгения Павловна Майер, 45 лет

до болезни.

Наша девочка заболела

Генрих Альбертович Майер, 50 лет

Горничная Алиса, 20 лет

Скоро мы увидим Алису совсем другой.

Вы можете представлять героев иначе

и это тоже здорово!

Добавляйте книгу в библиотеку,

подарите книге "Нравится",

и я очень буду рада вашим огненным комментариям.

Это можно сделать здесь

https://litnet.com/shrt/uKVd

Для меня это очень важно,

вы мои крылья на старте.

5. Глава 4

Женя

Не в силах больше смотреть на это безобразие, приваливаюсь к стене. Эвтаназия! Как может муж так походя обсуждать мою смерть? Неужели я больше ничего в его жизни не значу? Бежать надо прочь из этого дома. Но этот дьявол почувствовал перемены в моём настроении и теперь вряд ли выпустит из своих лапищ. Что же он там придумал?