— Я не про твоё тело, — Муж бросает взгляд на мою исхудавшую грудь, спрятанную под тонким шёлковым пеньюаром. — Ты всегда была женщиной разумной. И я хотел бы попросить тебя… — Теперь Генрих пристально смотрит мне в глаза. — Чтобы ты переписала на меня свою часть акций нашей компании и оформила генеральную доверенность на всё, что записано на тебя. До того, как ты…

— До того, как я умру? — холодно роняю я. В ушах стучат молоточки, словно надо мной, ещё живой, заколачивают крышку гроба.

— Можно называть это как угодно, Женя. Смысл не меняется. Но я хотел сказать, до того, как ты оставишь меня. Если бы со мной случилось подобное, я поступил бы точно так же.

Если бы не увиденное мною в гостиной. Я бы не задумываясь согласилась, но теперь. Моё сердце разрывается от боли, разум бьётся в агонии. В висках пульсирует: «Изменил, предал, растоптал».

— Ты любишь меня? — Глупый вопрос, но я хочу услышать ответ.

3. Глава 3

Женя

— Конечно! Как ты можешь спрашивать такое? — возмущение Генриха выходит слишком наигранным.

— Я не собираюсь умирать, Генрих. Мне приснилось, что у нас с тобой родился ребёнок.

Генрих вздрагивает.

— Что за чушь?.. Нет, я, конечно, был бы очень рад. Ты знаешь, как я хотел сына.

— Не знаю. Ты мне всегда говорил, что тебе вполне достаточно меня и дочери. Что мы твои любимые девочки. Врал, значит?

— Нет, но… — Генрих поправляет волосы, его рука дрожит.

— У Кристины скоро заканчивается учёба. Дочь вернётся, и я на неё всё перепишу.

— Что за чушь, Женя? Крис не имеет никакого отношения к нашей компании.

— Почему?

— В смысле, что я и так никогда не обижу нашу девочку. Но мне спокойней будет держать всё в своих руках.

— После моей… — язык не поворачивается, но я всё же говорю, — После моей смерти и так всё будет в твоих руках. Ты подал мне хорошую идею.

Глаза мужа превращаются в лёд. Желваки ходят на скулах. Меня берёт страх — вдруг ударит?

Генрих берёт себя в руки.

— Не думал, что ты однажды лишишься не только сил, но и ума.

— Я хочу в больницу.

— Если только в дурдом, — Генрих встаёт и принимается мерить шагами комнату. — Надо поговорить с врачом. Может и правда пора пригласить психиатра, — муж потрясает руками. — Я окружил тебя заботой, всеми удобствами! А ты говоришь такие вещи.

— Когда последний раз ты меня целовал?

Муж замирает посреди комнаты и, сунув руки в карманы, смотрит на меня так, словно я сказала что-то неприличное. Я продолжаю.

— Сегодня ты даже не спросил, как я себя чувствую! Вчера зашёл лишь сказать спокойной ночи. Ты изменяешь мне, Генрих?

— Начинается! Да я потому весь на нервах, что не помню, когда последний раз с женщиной был!

В это охотно верю. Девку, которая спит с мужчиной в доме, где лежит его больная жена, язык не поворачивается назвать женщиной.

— Поклянись!

— Жень, ну что за детский сад? Как я могу?

Понятно. Пока не ткнёшь носом — не признается. Ну хоть капля стыда осталась. Впрочем, я ошибаюсь. Генриху нужно получить то, что принадлежит мне. Не удивлюсь, если потом он со своей любовницей прихлопнет меня. У неё ведь живот скоро на глаза полезет! Послушать бы их планы.

— Я устала, Генрих. Спасибо, что зашёл.

Поворачиваюсь на бок. Босые ноги озябли, но даже одеяло кажется мне слишком тяжёлым, чтобы сейчас его поднять и накинуть на себя.

Муж обходит кровать и снова садится рядом. Склоняется надо мной, и я зажмуриваюсь от омерзения. Не хочу, чтобы он касался меня.

— Спокойной ночи, любовь моя, — Генрих целует меня в висок и вкрадчиво шепчет. — Подумай о том, что я сказал.

Мужу даже в голову больше не приходит укрыть меня.