— А твоего согласия никто и не спрашивает, — строго отвечает мой руководитель. — Билеты все оплачены, закрытая вечеринка, на которой мечтали бы оказаться тысячи одиноких девушек. И не совсем одиноких, — игриво добавляет он. — Так что это не обсуждается. Просто жду тебя ровно в двадцать два ноль-ноль уже на месте, адрес сейчас вышлю. Форма одежды сексуальная и сногсшибательная. Будет безумно. И весело. Безумно весело, — и на этой оптимистичной сумасшедшей ноте Миша отключается.

Шурша пакетами, которые я по какой-то причине не выкинула в урну по дороге, я захожу в свою уютную чужую квартирку, которая мне стала уже давным-давно родным домом. Хотя нет, я отлично знаю, почему я не выкинула еду из «Рогача»: потому что я не могу забыть её вкус. И даже сейчас мне хочется снова попробовать тот волшебный десерт и раскрыть его таинственную формулу. Как наркоман с трясущимися руками я залезаю в пакет и достаю из него аккуратную картонную коробочку. Зачёрпываю полную ложку, чтобы снова почувствовать на языке эти вкусные хрустящие крупинки и снова услышать аромат жареного сладкого миндаля на городской площади. Мне кажется, я уже почти поняла, что это: сливки, свежайшие и самые жирные, брусника с сахаром, немного смородинового листа, и какой-то необычный бисквит. Может быть, просто толчёное рождественское печенье? За этими размышлениями я даже не замечаю, как полностью выскабливаю ложкой пустую коробочку, впервые за два года не вспомнив про миллиард калорий. Чёрт.

Интересно, что означает это слово, как он там меня назвал, — начинаю я гуглить “мршава харинга”, и вспыхиваю от негодования, когда нахожу перевод. И тут же забиваю в поисковик ругательство на сербском, чтобы точно знать, как ему ответить, если я встречу его ещё раз. Правда, очень надеюсь, что никогда. Москва просто огромная, и можно плавать в этом гигантском людском океане всю жизнь, так и не коснувшись друг друга плавниками. Козёл. Нет, не так. Как говорят сербы: магарац!

Рупймайзес картоюмс — самый простой и самый изысканный десерт в моей жизни, который я попробовала, когда меня вынесли с табуреткой на улицу

Взять четыре толстеньких ломтика простого ржаного хлеба без тмина, порезать на кубики и высушить хорошенько в духовке. Как я высушила всю свою жизнь. Получившиеся сухари смолоть в блендере до мелкой крошки и прогреть на сковороде с одной столовой ложкой настоящей цейлонской корицы. Две-три минуты: нельзя пережарить, иначе появится горечь.

150 грамм свежей или мороженой брусники прогреть со 100-150 граммами сахара до его растворения. Остудить. Здесь хороша любая кислая ягода: клюква или чёрная смородина, но брусника — это то, что хочет сердце.

Взбить 400 миллиграмм жирных 33%% сливок до состояния густой сметаны. Взять четыре-шесть креманок или прозрачных стаканов, и начать выкладывать слоями: крошки — сливки — ягоды, и повторять до тех пор, пока все ингредиенты не закончатся. Украсить сверху оставшейся брусникой и убрать в холодное место на пару часов.

Хорошо есть в одиночестве, думать обо всех, кто нас когда-то бросил, и забывать их, отпуская навсегда. Как штаны над брусчаткой.