— Бабушка Аня, — не оборачиваясь, вру я.

Быстрым шагом отхожу от комнаты ребёнка. Не моргая, смотрю на фотографию Артура. Это его четвёртый звонок за последние два часа. Но я всё равно не могу заставить себя принять вызов. Не хочу слышать его голос, не хочу чувствовать боль, не хочу думать о его предательстве. Не хочу проживать это опять. Не готова.

Максимум, который супруг от меня получает сегодня, — это очередное сообщение со словами «Ксюша спит, не звони».

Достаю из холодильника кастрюлю с супом и наливаю в тарелку небольшую порцию. Ставлю в микроволновку и достаю поднос.

В прихожей гремит входная дверь. Связка ключей со звоном падает на комод. Волоски на теле встают дыбом. Я знаю, кто пришёл.

Поверить не могу, что он посмел сюда заявиться. Он должен был сначала получить моё согласие.

В руках у Артура несколько больших пакетов с логотипом известного магазина детской одежды. Мы с Ксюшей только там выбираем ей платья на любой праздник.

Он ставит пакеты на пол и быстро расстёгивает пуговицы на тёмно-сером пиджаке. Вместо привычно белой рубашки в этот раз торс Артура обтянут обычной белой футболкой. Согнув одну ногу в колене, супруг развязывает шнурки на кожаных туфлях.

Не сразу сопоставляю странные изменения во внешнем виде Артура со своими вчерашними уроками кроя по готовым трикотажным изделиям.

— Что ты здесь делаешь? — тихо, но строго спрашиваю я.

Скрестив руки на груди, я преграждаю мужу дальнейший путь в дом.

— Я приехал домой. Как Ксюша? Что сказал врач? В больницу не надо?

Артур ведёт себя так будто ничего не произошло. Спокойно протягивает мне пакет со свежими фруктами.

— Тут витамины для малой.

Его взгляд, размеренный тон, расправленные широкие плечи не содержат даже намёка на раскаяние или хотя бы сожаление. Будто и не было вчера его разоблачения.

С яростью впиваюсь взглядом в расслабленного мужа. Внутри меня разрастается раздражение и злость. Да как он смеет так безмятежно жить, после совершенного предательства?

— Тебя сюда не приглашали, — я шагаю вправо, повторяя движения мужа.

Брови Мельниченко ползут вверх, затем сходятся у переносицы. Две морщины на лбу родного мужчины становятся глубже.

— С каких пор мне нужно получить приглашение, чтобы зайти в собственный дом?

Изменившийся тон мужского голоса, даёт мне толчок к дальнейшему укору.

— С тех самых пор, Артур, как ты залез в трусы к одной учительнице младших классов. А может она не одна была?

От прозвучавших слов супруг стискивает недовольно зубы. Я упиваюсь своим мимолётным торжеством. Но за горьким наслаждением, которое получаю от проявившихся мужских эмоций, приходит и жгучая, испепеляющая внутренности боль. Сильнее обнимаю себя за плечи.

— Прекращай, Лера, — взяв себя в руки, уже спокойнее просит муж.

— И не подумаю.

Несмотря на внешнее боевое настроение, внутри меня происходит целая буря. Я чувствую, как в слёзных каналах начинает активно вырабатываться солёная влага.

— Я буду каждый день напоминать тебе, что ты сделал.

— Ясно. Конструктивный диалог с тобой вести ещё рано. Что ж, я ещё подожду.

Артур пытается обойти меня с другой стороны, но я выставляю руки вперёд. Касаюсь стальных мышц на его животе, а он обхватывает ладонями мои плечи. Вздрагиваю от нашего соприкосновения. Теряюсь. Впиваюсь ногтями в мужскую футболку. Я чувствую в каком сумасшедшем ритме работает его сердце. На износ.

— Нет, я же сказала, — поражённым тоном, несмело повторяю я.

Горячее дыхание Артура обжигает щеку. Он с шумом втягивает воздух, ведя носом по моим волосам.

— Лера? Лер? Посмотри на меня.