— То есть, по-вашему, мне надо просто «закрыть глаза и проглотить» на весть о любовнице Артура? Вы об этой мудрости намекаете?

— Не руби с плеча, Лер, обдумай всё хорошенько. Заставь Артура немного понервничать, повороти нос. А потом прости. Ну оступился сыночек мой, с кем не бывает. Не он первый, не он последний. — Свекровь медленно ложечкой размешивает сахар в своей чашке. Она переводит взгляд в окно, которое выходит прямо на беседку, где сидит её супруг. — У них ведь потребности выше, чем у нас. Так называема кобелиная порода, одной самки им порой мало. Понимаешь?

— Простите, Анна Сергеевна, но не понимаю.

Во рту крутится миллион самых ужасных и обидных слов. Эмоции подступают к горлу. Прикусываю язык, чтобы не наговорить лишнего. Позиция свекрови мне не просто непонятна, она противоречит моим внутренним убеждениям.

Я не понимаю, как можно просто взять и закрыть глаза на «похождения» любимого человека, как можно дальше жить с этим чувством предательства, как можно опять доверять такому человеку и делить с ним постель.

— Давайте закончим этот разговор. — Максимально корректно подбираю слова. Невзирая на категоричные расхождения во мнении, я не могу отбросить тот факт, что это родители Артура. Они давным-давно не несут ответственности за поступки взрослого сына. — Я не уверенна, что могу спокойно объяснить свою позицию по этому поводу. Мне не хотелось бы ранить вас резким словом или обидеть иным мнением. Понимаю, что вы как мать, всегда будете на стороне своего ребёнка. Но в данном случае, мы с Артуром сами решим, как нам быть дальше с нашим союзом. Без непрошенных советов.

Анна Сергеевна не успевает мне что-либо возразить. В дом входит её муж. Михаил Платонович сопровождает педиатра, который приехал осмотреть Ксюшу.

***

— Как ты себя чувствуешь, малышка?

Забираю градусник из подмышки Ксюши. Под вечер у неё вновь выросла температура.

— Горло опять болит, — тихо признается ослабленный ребёнок.

Она ослабленная и тихая весь день лежит в кровати. Даже просмотр любимых мультфильмов про принцесс не вызывает у неё улыбку.

В очередной раз сбрызгиваю её воспалённое горло специальным аэрозольным раствором. На некоторое время он поможет Ксюше своим анестезирующим действием, она сможет нормально глотать и не морщиться от боли.

— Я пойду, немного овощного супа разогрею. Надо покушать, Ксюш. А потом ещё раз тот полезный сироп выпить. Хорошо, принцесса моя?

Ксюша морщит недовольно лоб и прячет нос под одеялом.

— Не хочу. Он горький, — слёзно признается восьмилетка.

— Зайка, надо. Ты же слышала, что доктор говорил?

Глажу по светлым волосам свою второклассницу. Целую в лоб и встаю с кровати. Ксюша недовольно хлюпает носом и дует губы.

— Мам, а когда папа приедет?

Этот вопрос от болеющего ребёнка настигает меня уже в дверном проёме. Напрягаю плечи и смыкаю ненадолго веки.

И вот что ей ответить? Как рассказать, что происходит и почему мама с папой разъехались?

Я не могу. Я просто не в силах сказать Ксюне, что её любимый папа не будет больше жить с нами.

Сейчас не подходящее время. Она в слишком уязвимом и подавленном состоянии. Выздоровлению такой стресс может только помешать.

— Я не знаю, Ксюш. У папы много работы сейчас.

— А давай мы ему позвоним и вместе попросим, чтобы он приехал пораньше домой? Давай?

Слова дочери заставляют мои глазницы наполниться слезами.

— Обязательно, Ксюш. Но сначала мы поедим, а потом ты примешь все лекарства.

В кармане, как по закону подлости, звенит мобильный телефон.

— Это папа? — воодушевлённо переспрашивает дочь.