На почту приходит напоминание о конференц-колле.

– У нас созвон в одиннадцать. Ты будешь? – напоминаю Лике.

Традиционная летучка понедельника на этой неделе перенеслась. Я вздыхаю, думая, как выдержать отчасти нудное рутиной мероприятие, когда очень хочется спать.

– Да, конечно, – встаёт и идёт к двери, на пороге замирает, оглядываясь через плечо.

Вопросительно смотрю на Лику. Мне не нравится, что и она смотрит на меня с жалостью. Видимо, считает, что я конкретная дура. Ну и пусть… буду значит счастливой наивной идиоткой.

– Я бы на твоём месте… ещё подумала, – выдаёт Лика.

– О чём?

– О том, стоит ли доверять Глебу.

С этими словами она уходит, и я готова разразиться проклятьями ей вслед, потому что спустившееся на меня относительное душевное равновесие снова улетает к чертям.

Меня потряхивает, и я не понимаю, что именно Лика имела в виду.

***

Несколько дней я ношу множество вопросов в себе. Глеб в это время ведёт себя почти идеально. Каждый день интересуется, как я себя чувствую. Проверяет, не поехала ли моя голова от подозрений. Уверяю его, что всё хорошо. А сама с ума схожу, думая над словами Лики. Наконец, не выдерживаю и заявляюсь к ней в кабинет в разгар дня пятницы.

Глеб на важных переговорах, светит крупный контракт на установку вентиляционных систем в новом коттеджном посёлке на севере города. Мы должны его взять: репутация и средства позволяют.

– Прости, что без стука и предупреждения, – начинаю с порога, – но… мне покоя не даёт. Почему я не должна доверять мужу?

Лика поднимает глаза от какого-то макета на журнальном столике, куда прилаживала отвалившуюся часть крыши. Дом в разрезе. Бросив короткий взгляд, понимаю, что это часть презентации нашей новой супер-очистительной системы для астматиков и аллергиков. Дорогая штука, но даже здоровые люди готовы платить больше за более качественный продукт. Его-то Лика сейчас активно и продвигает.

– А чужого нижнего белья в его кармане недостаточно? – разгибается и поправляет невидимые складки на брюках. – Ты же меньше недели назад рыдала горючими слезами, утверждала, что нет ему веры, а теперь вдруг… переобулась?

– Переобулась? – хмурюсь. – Лика, прости, при всём моём к тебе хорошем отношении, но… ты перегибаешь. Глеб сказал, что не изменял, и я ему верю.

Со стороны понимаю, как наивно звучат мои слова.

Она пожимает плечами и бросает:

– Ну хочешь, верь.

– А есть повод не верить?

Лика молчит. И меня осеняет осознанием.

– Пожалуйста, если тебе что-то известно… Не надо скрывать от меня. Лика, если знаешь… лучше скажи мне.

Она мнётся, неуверенно покусывая губу.

Сжимаю руки в кулаки и в панике, потому что уже понимаю, что Лике есть что сказать, вскрикиваю.

– Скажи! Пожалуйста… – потом шепчу. – Ну, пожалуйста, Лика.

– Сядь, – командует она. – Выпей, – пихает в руки бокал воды.

Осушаю его залпом, со стуком ставлю на стол.

Лика садится в кресло, сжимает виски руками и горестно вздыхает.

– Твою мать, у меня мозг взорвётся сейчас. Я не должна тебе этого рассказывать. Обещала же.

Хватаю её за рукав блузки, трясу практически.

– Говори же… Ну? Давай! Что там? Что ты знаешь про Глеба и… кого? Кто это? Кто-то из наших? Кто-то на стороне?

– Нет, – медленно мотает головой, – не из наших.

Сердце замирает. Бьётся медленно. В глазах темнеет, а в ушах появляется неприятный звон.

– А кто? Кто? Кто?! Кто-о-о?!

– Тихо, не кричи, – накрывает своей ладонью мою руку. – Я не знаю, кто… но… Мила, ты в курсе, что у Глеба есть ещё один ребёнок?

Я отшатываюсь. Вжимаюсь спиной в стул. Отрицательно мотаю головой.