7. Глава 7

— Думаешь, мама найдется? — в таких же серых, как у матери глазах глубокая вина и страх, что он ее больше может не увидеть. Совсем.

Неделя прошла — самая долгая в жизни близнецов. И если старший Никита еще держался, то самый мамочный из аниных сыновей не мог ни есть, ни спать толком. Заметно сполз по учебе в институте. Он закрылся от друзей и сквозь зубы отвечал на звонки отца. Сегодня и вовсе сорвался на отца:

— Это ты виноват! Ты! — закричал в трубку. — Не звони мне, слышать твой голос не хочу, видеть тебя тошно. Если с ней что-то случиться — нет у тебя больше сына. Понял? — не дожидаясь возражений, сам обрубил связь и поставил на беззвучный, чтобы не слышать надоедливой трели, ставшей ненавистной за несколько дней.

Машину, которую ему купил отец, Петя сдал в автосалон. Деньги, полученные с разницы, тут же скинул на карту «благодетеля».

Брат на брата смотрел волком. Они мало разговаривали. Встречаясь в институте, где учились на разных факультетах, общались в основном мимикой. Зацепит Петька братца взглядом: «Ну?».

«Ничего» — мотал головой Ник и отводил глаза. Ему тоже было не просто. Жизнь, как щенков щелкнула по носу. Оказалось, что было в их жизни важное — то, что принимали, как само собой разумеющееся. Не ценили, не берегли. Отмахивались, когда мать пыталась в порыве своей слепой любви прикоснуться или поговорить. А теперь ты все готов отдать, чтобы только узнать: она жива, здорова, ни в чем не нуждается. Ее никто не обидел?

«Обидел. И ты знаешь всех поименно» — грызла совесть, отравляя кровь черной виной.

Неизвестность — самая страшная пытка. Голову можно сломать, делая самые разные предположения, порой страшные. Ночные кошмары превращаются в дневную постоянную тревожность. Сплошная нервотрепка.

Никита втихаря разместил объявления в местных группах: «Пропала женщина, 42 года. Блондинка с серыми глазами. Всем, кому известно ее местонахождение, просьба позвонить по телефону…». На фото улыбалась мама на одном из последних кадров, запечатленных случайно… Как-то очень грустно. В больших глазах затаенная грусть и надежда, что они задержаться еще хотя бы полчаса. У нее яблочный пирог на столе и чай разлит. Мать одна в доме. Батя, известно где, со своей Ксюшкой милуется.

Ник с братом заскочили, чтобы лыжи из кладовки забрать с друзьями на базе покататься. Были на драйве, в предвкушении адреналиновых горок и девок потискать в снятом на сутки домике.

Что он ей ответил тогда? Отмахнулся: «Некогда, мам. Мы спешим. Давай, в другой раз». Другой раз? Вот, теперь локти кусай и рычи молча в подушку.

Жаль, нет машины времени, чтобы вернуться назад и исправить свои ошибки. Подойти и поцеловать ее в белую щеку, пахнущую сладкой выпечкой. Сесть за стол. Говорить наперебой с Петькой и хвалить ее пирог. А она бы, подперла кулаком скулу и слушала. Улыбалась по-другому, наматывала светлый локон на пальчик. Вздыхала. А потом, разложила с собой пирога по контейнерам и еще какой-то снеди, варения замысловатого разного в маленьких баночках. У мамы фантазия работала — будь здоров. Там и апельсиновое с еловыми молодыми шишками и варенье из лепестков роз. Господи, какие у нее отпадные заготовки, язык проглотишь.

Никита сидел на паре, когда в мессенджер капнуло сообщение от отца:

«Нужно встретиться и поговорить. Я буду ждать вас дома с Ксюшей».

«Иди нахер со своей Ксюшей и машину свою забери!» — набрал быстро ответ и не задумываясь отправил. Выдохнул. Немножко полегчало. И кольнуло совсем в другом боку. Сучку свою привел хозяйничать? Жрут и пьют из посуды, которую мама выбирала. До варения добрались?