Стискиваю зубы и зло гляжу на бывшего.

Она всё, что было у меня. Вот только этот факт не смутил муженька, когда забирал у меня ребёнка и убеждал несчастную мать в том, что родила мёртвую дочь.

- Это какая-то ошибка. Умоляю, проверьте всё. Я слышала детский крик. Больше никто не рожал! Я слышала! – цеплялась я за рукав врача, когда тот пытался оставить меня и выйти из палаты после уничтожающих новостей.

Я хорошо запомнила его рожу…

И я доберусь до него.

Посмотрю ему в глаза и спрошу, чья могила украшена плетущимися розами и игрушками.

К кому я ходила все пять лет?

О ком рыдала ночами и молила Бога о защите там, на небесах?

Слышу топот детских ножек, и сердце замирает.

Есения выбегает из зала с радостной улыбкой на губах. Она добегает до Богдана и забирается к нему на руки, как маленькая обезьянка, обвивая его шею руками.

- Папа, ты сегодня больше никуда не уедешь? – спрашивает девочка звонким голоском.

Она уже так отчётливо проговаривает каждый звук.

Смотрю на неё, а сама едва могу пошевелиться.

Богдан прижимает дочку, целует её в висок и отрицательно мотает головой.

- Надолго я сегодня не уеду. Сенечка, познакомься со своей родной мамой. Это Ангелина.

Как же просто для него звучат эти слова. А меня бьют, словно розги. Каждая фраза, каждый звук… Разрывают на части, уничтожают морально.

Есения испуганно поворачивает голову в мою сторону, смотрит на меня, как маленькая фарфоровая куколка и улыбается.

- Привет! А ты не бросишь меня, как другая мама? Ты точно моя мамочка?

Богдан сильно поторопился, назвав вещи своими именами, ведь мы пока не получили результаты ДНК, и хоть малышка так сильно похожа на меня, я всё равно теряюсь.

Вопрос девочки вышибает весь воздух из лёгких.

На это и был расчёт?

Богдан специально хотел столкнуть нас с Есенией лбами?

Он догадывался, что она может спросить такое?

- Привет, - выдавливаю из себя я.

Из зала выглядывает женщина средних лет. Она с любопытством смотрит на меня. Все уже знают, что Богдан растил мою дочь с чужой тёткой…

Но знают ли, что я в это время ухаживала за могилой, в которой не было моего ребёнка?

- Милая, я не брошу… конечно, нет.

Богдан ставит Есению на ножки, и она изучающим взглядом окидывает меня. Она такая маленькая, но смотрит по-взрослому, словно уже получила огромный жизненный опыт.

- Ты такая молодая и красивая. Я буду такой же красивой, как вырасту?

- Будешь ещё красивее, - всхлипываю я.

Руки тянутся прикоснуться к такому родному ребёнку, прижать её к себе, но Есения словно чувствует моё желание: она отшатывается и прижимается к отцу.

- А ты будешь любить моего папочку? Любить меня без него нельзя, ведь я очень люблю папу.

Голова идёт кругом от таких слов.

«Твой папа – чудовище!» - так хочется сказать, но я едва сдерживаюсь.

Дочке придётся познакомиться с истинным ликом её отца, ведь в ином случае она не поймёт моё желание забрать её и увезти подальше от Чудовища.

Слышу шумный вздох со стороны Богдана, но даже не решаюсь посмотреть на него после такого. Что нового увижу в стеклянных глазах, заполненных безразличием?

- Сеня, я что тебе говорил об этом? Не стоит быть такой категоричной. Вам с мамой нужно познакомиться сейчас, а не условия друг другу выдвигать.

- А я не хочу, чтобы она бросила тебя как первая мама. Я люблю тебя, папочка.

Есения заранее настроена против меня.

Понять девочку можно, ведь отец – родной для неё человек, а я - тётя, пришедшая с улицы.

Вот только у меня появляется острое желание сбежать как можно быстрее, раствориться… исчезнуть.

Я не ожидала, что девочка начнёт говорить такие слова, и теперь чувствую себя не в своей тарелке. Богдан здорово постарался обработать её. Не поверю, что сама дошла до такого.