Саквояж с вещами шлёпается на пол и раскрывается, несколько книг вываливаются из него страницами вниз. Листовка с рекламой Академии, плавно спикировав, приземляется у стены.

– Ох! – с досадой тру ушибленный лоб и приседаю, чтобы собрать разбросанные книги.

– Вот же Бездна! – раздаётся сверху.

На пол падает огромный походный рюкзак, а перед глазами словно проносится огненный вихрь.

Тянусь к учебнику в коричневой обложке, мою руку накрывает чужая рука, чувствительно щёлкает, по телу проходит разряд. Отдёргиваю руку, сжимаю пальчики и раздражённо смотрю перед собой.

Напротив меня парень примерно моего возраста с ярко-рыжими волосами до плеч, торчащими во все стороны, и щедрой россыпью веснушек на носу и щеках. Яркие глаза цвета сочной зелени с коричневыми точками вокруг зрачка смотрят на меня с немым восхищением:

– Ыыы… – мычит он, затем моргает, ерошит волосы. – Ты как? Сильно я тебя приложил?

– До свадьбы заживёт, – хмыкаю я и деловито собираю учебники.

– Прости, я… вечно всё роняю и порчу, – вздыхает он. – Матушка говорила, что я как джинн в посудной лавке.

Парень снова тянется к учебникам, которые я ещё не успела собрать.

– Не надо! – поднимаю ладони вверх. Мне как-то больше не улыбается получить очередное щёлканье. – Я сама!

Парень поднимается на ноги и, наконец-то, исчезает из поля зрения. Да закрывайся же ты уже! С сердитым кряхтением утрамбовываю книги и пытаюсь стянуть к центру металлические защёлки сумки.

– О! Ты тоже туда?

– Куда? – кряхчу, успешно побеждая защёлки.

Поднимаю голову и вижу в руках у рыжика рекламку Академии, отлетевшую к стене.

– Ааа… да! – встаю на ноги и инстинктивно тру пальцами лоб.

Кажется, будет шишка. Эх.

– Тогда поехали вместе, чем тебе трястись на дилижансе, тем более он только через час!

– В каком смысле? Вместе? – смотрю на его коричневый свитер крупной вязки, на выглядывающий из-под него белый воротничок рубашки, на громоздкий рюкзак, набитый так же, как мой саквояж, и меня осеняет догадкой. – Постой, а ты тоже едешь туда? А на чём?

– Не на чём, – смеётся тот, – а в чём! В экипаже, конечно, со всеми удобствами, так сказать!

Он с любопытством меня рассматривает, затем протягивает руку:

– Ральф Фрай! Со мной ещё будет подруга, так что ты будешь третьей! Места всем хватит!

С опаской сжимаю его сухую горячую ладонь, готовясь к очередному коварному щёлканью, но его не происходит.

– Бриана Эрвиш, – представляюсь в ответ. – Постой-ка… Фрай? Тот самый Фрай?

Даже я, девочка из закрытой школы, знаю, кому принадлежит «Гранд Дракон» и с десяток постоялых дворов, разбросанных вокруг столицы – Стивену Фраю! Выходит, отец Ральфа…

– Владелец этой гостишки, – вздыхает парень как-то невесело, окидывая взглядом потолок с лепниной, – ну и ещё других, по мелочи.

С трудом удерживаюсь от того, чтобы не присвистнуть. Ральф засовывает руки в карманы чёрных брюк и пожимает плечами:

– Ну, так чего? Едешь? Давай, помогу!

Он забрасывает на плечи свой рюкзак, затем уверенно забирает у меня саквояж:

– Что в нём? – ворчит. – Кирпичи?

– Книги, – отвечаю эхом.

– Ну, и зачем? Дома бы оставила! В академии всё равно же выдадут.

Дома…

Дом – это хорошо. Улыбаюсь грустно:

– Я сирота, Ральф, – отвечаю, чтобы сразу закрыть эту тему. – Нет у меня дома.

– Хм, – он резко оборачивается и окидывает меня долгим взглядом сверху вниз и обратно. – Сочувствую.

В ответ на эту, казалось бы, невинную реплику из меня вдруг лезут колючки. Не нужно мне ничьё сочувствие! Ненавижу, когда меня жалеют:

– Забей, – выплёвываю раздражённо.

Идём в самый конец коридора. У Ральфа длинные худые ноги и пружинящая походка. Апельсиновые волосы подпрыгивают ей в такт.