К глазам подступают слезы. Хочется тихо расплакаться прямо здесь. От безысходности.

Не верю, что у меня получиться поступить в академию, тайно выносить ребенка драконьего лорда. Скрыть ото всех чей он. Вырастить в чужом мире.

Не верю. Но должна. Обязана.

Я сжимаю кулачки.

Взять себя в руки. Покинуть храм с гордо поднятой головой. Добраться до академии. Убедить ректора взять меня на учебу в середине года.

У меня получится. Обязательно. Все. Получится.

Быстро и решительно поднимаюсь. Двери в драконий храм отворяются снова — и я падаю обратно на скамейку.

В зал заходит Ричард с Кристиной.

Нет! Почему именно сейчас?

Не хочу видеть его, разговаривать с ним, объясняться. Он поймет, что я здесь делаю.

И зачем пришла.

Догадается, что я беременна от него. И так просто меня не отпустит.

Я должна спрятаться и сбежать от Ричарда.

Набрасываю меховой капюшон. Опускаю голову. Умоляю драконьих богов, чтобы издалека Ричард не узнал меня. Не обратил внимания.

В этот раз мне везет. Мимо проходит один из жрецов. Когда бросаюсь к нему, пытается ускорить шаг, как остальные, но смягчается, увидев отчаяние на моем лице. Останавливается.

— Из храма есть второй выход? — спрашиваю сдавленным шепотом.

Жрец удивленно смотрит на меня. Его лицо с седыми бровями и бледно-голубыми глазами дракона испещрено морщинами.

Он не торопится. Разглядывает. Обдумывает слова. Взвешивает.

А я с нарастающим страхом наблюдаю, как Ричард улыбается главному жрецу. Тот вышел навстречу знатному гостю. Поприветствовать.

Вот они здороваются за руку. Перебрасываются парой слов.

А я чуть ли не приплясываю от страха и волнения. Выглядываю из-за спины своего жреца, ужасно рискую, что меня увидят и узнают Ричард с Кристиной, что собеседник заинтересуется моим странным любопытством, обернется, сам заметит Ричарда, отправится к нему выразить уважение.

Но остановиться не могу.

Кристина хищно оглядывает зал. Я опускаю голову ниже. Едва могу видеть из-под капюшона. Но девушка не обращается на меня внимания. Цепко смотрит на погасший артефакт. На лице ни капли удивления.

Как странно.

Стоит Ричарду кивнуть на артефакт и спросить о чем-то жреца, как Кристина тут же невинно хлопает пушистыми ресницами. Округляет пухлые губы в удивленное “О”. Доверчиво жмется к моему! мужу.

Как же бесит.

Сжимаю кулачки в бессилии.

И тут я понимаю.

Она знала, что артефакт погас. Тоже заглядывала сюда? Хотела подтвердить метку до того, как показать Ричарду? Не смогла и… все равно заявилась к моему мужу.

Но о том, что была здесь — утаила.

Почему?

В голове что-то щелкает, но додумать я не успеваю.

Собеседник наконец кивает:

— Конечно, второй выход есть, — голос дребезжит и кажется мне слишком громким.

Я тут же забываю обо всех вопросах. Кроме главного.

— Где? Где?! — испуганно, сдавленно сиплю я.

Умоляюще смотрю на него. “Поторопись, прошу”, — подгоняю его мысленно.

— Там, — в голосе жреца нарастает удивление.

Он указывает в сторону. Поворачиваюсь. Недалеко от меня притаилась неприметная дверца. Как я раньше не заметила? Все из-за страха, паники, разум сосредоточен только на бывшем муже. Которому нельзя знать, что я ослушалась приказа, приходила к артефакту и, хуже того, не собираюсь вымаливать прощение за якобы обман.

Я не лгала Ричарду.

Брови собеседника ползут вверх.

— А зачем… — начинает он.

Смотрит с подозрением. Хочет узнать, почему не могу воспользоваться главным входом. А предпочитаю таиться. Как воровка.

Я уже не слушаю. Семеню к спасительному выходу. Прошу лишь о том, чтобы жрец не окликнул меня, привлекая внимание Ричарда.