Подумалось, интересно, какая она на вкус, эта недотрога Индри? Такая же, как все горячие, аппетитные смуглянки нашего посёлка, или другая? Может, она прохладная, как мороженое, которое я однажды пробовал в детстве, когда Карло с матерью вывезли нас с Неолой в город? Что если она не только прохладная, но и ещё и сладкая? Ведь её никто не попробовал до меня, я бы стал первым дегустатором.

Ну, вот она меня и отдегустировала. А теперь ей абсолютно наплевать, что гляжу чуть ли не в упор на её практически обнажённую загорелую грудь. Она нисколько не белее остального тела. Правда, сестрёнка, всё же прикрылась слегка, на ней несуразная мужская майка с глубокими прорезями для рук, в которых мелькает сплошной голый соблазн, особенно тёмно-коричневые соски.

Несмотря на то, что мужиком себя назвать теперь язык не поворачивается, мужская сущность никуда не делась, и бороться с ней невмоготу! Глаза сами липнут к женской груди, ни отвернуться, ни зажмуриться! Ещё немного, и начнёт слюна капать! А ей хоть бы что!

Сейчас Индри припала на колени, готовя свой ужин, и от этого я не пойму, докуда майка прикрывает ноги, но понимаю, что скрыто под ней немного.

Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, всматриваюсь в лицо, и словно вижу впервые, как будто она незнакомка. Нахожу очень красивой: идеальная гладкая кожа с золотистым загаром, её природная белизна приняла солнца, сколько возможно, но всё равно, не закоптила, Индри никогда не была загорелой раньше.

А волосы, напротив, стали ещё светлей. Когда она подняла на меня взгляд, я почти обомлел: блондинка с глубокими голубыми глазами, сияющими на фоне золотистой кожи, тонкой нежной шеей, украшенной ожерельем из лазоревых камушков, под цвет глаз, и тугой высокой грудью, небольшой, но невероятно манящей, до скрипа зубов…

5. Глава 5.

Она меня притягивает, дразнит, и я, не в силах удержаться, делаю шаг. Только хочу приблизиться, как откуда-то из глубины пещеры выныривает её собака или очень крупная лисица, так и не понял, и злобно скалясь, наступает. Останавливаюсь в недоумении, не знаю, что делать. Лишь спрашиваю,

- Индри, это ты? – голос от соли совсем осип, язык не слушается, получается какое-то хриплое шипение.

- Я, Санди, ты не ошибся. Милости просим на остров «Проклятых»!

- Остров «Проклятых»? – вот уж это полная неожиданность, - я думал, что попал в ад, - она смеётся,

- Здесь немного поуютней, хотя в аду не была, не знаю, - я тоже не был. Оказывается, утопленники из нашего посёлка попадают на остров «Проклятых»!

Я помню его по описанию, что видел у отчима, когда он в бумагах, что-то вычерчивал у себя в кабинете. За острозубым рифом, на карте виднелось нечто расплывчатое неправильной формы, выведенное тёмным карандашом, и мне подумалось, что это старый отпечаток от рюмки: разлившееся когда-то вино, расплылось и размазалось рваной бурой кляксой, да так и высохло. Возможно, кто-то из его команды неосмотрительно поставил рюмку или небольшую кружку, до краёв наполненную алкоголем, и испортил важный документ.

На мой вопрос про застолье на карте, Арно невесело рассмеялся,

- Этот отпечаток рюмки унёс жизнь многих моряков, в том числе и твоего отца, - я хотел сказать, что, Карло был мне таким же отцом, как и он сам, но передумал. Настоящего своего отца я никогда не видел, а если мама не сказала своему новому мужу, то и мне надо помалкивать…

***

Если серьёзно, то я считал Карло родным отцом до тех самых пор, пока не услышал, как они с матерью ругались, и в пылу гнева, тот сказал, что не слепой, я на него ни капли не похож. Что Кларисса нагулялась вволю с заезжими моряками, а потом уже беременная выскочила замуж, охмурив его, как дурочка.