Интересно, как она утопилась? В том, что сделала это намеренно, а не утонула случайно при купании, я был уверен. Хотя матушке версия с несчастным случаем больше подошла, вроде как, мы тут ни при чём. Пошла искупаться, и вот как-то так…
Но меня-то не обманешь! Индри – отличная пловчиха, лучшая среди женщин и мужчин нашего посёлка да, если честно, то и на всю округу. Можно сказать, рыбой себя в воде чувствовала, а как же рыба может утонуть? Камень что ли на шею повесила? Или нырнула в такую глубину, откуда не подняться?
Я для себя выбираю третий вариант: плыву вперёд настолько, насколько хватает сил. Не оглядываюсь, не раздумываю и не отдыхаю. Так чтобы шансов вернуться не осталось. Надо лишь выбиться из сил настолько, чтобы страх, который погонит обратно к берегу, каким бы сильным ни оказался, помочь уже не смог.
Смешней всего, что страха не пришло. До самого конца, когда в глазах замелькали чёрные мушки, когда рябь воды слилась в единую серую массу, пока не померкло сознание, в памяти всплывали насмешливые взгляды, ядовитые подколки, откровенные плевки в мою сторону, будто я – посмешище или прокажённый!
И те попытки, коими я периодически пытался проверить свои способности самостоятельно, вызывавшие только стойкую ноющую боль в паху, пугая меня ещё сильней.
И последняя капля до кучи, ко всем другим, толкнувшая на поступок,
- Санди парень хоть куда,
Не случись бы с ним беда,
Он у нас теперь монах:
Всё висит в его штанах! – наши мелкие сопляки вслед мне уже вовсю распевали частушки! На всю улицу! А народ хохотал! Ярость, гнев, обида – разом накатило!
Вот, Алессандро, ты из любимчика и превратился в ничтожество! Все эти люди, которые говорили тебе добрые слова, улыбались в лицо, называли другом или хорошим парнем, вдруг по законам стада, почувствовав слабину, начали травить своего же, ставшего вмиг изгоем! Получается, что я, как человек, мужчина, вообще не существую, не имею значения, никому не интересен и не важен, если не охаживаю пачками баб налево и направо? Значит, все они только и завидовали моей неутомимой потенции? Вот и красная цена тебе, Санди – содержимое штанов! Тошно…
Сам не понял, как очутился в бухте, а дальше, не думая, не сомневаясь, скинул башмаки и рубаху, и бросился в воду…
Поднимаюсь с сырого песка и бреду туда, куда удалилась Индри. Солнце уже проглядывает последними лучами сквозь разрывы пальмовых листьев, шевелящихся под лёгким морским бризом, и выглядящих сейчас на просвет, как гигантские чёрные перья. Ещё немного, и остров поглотит ночь, тогда придётся остаться на пляже, чтобы плутая впотьмах, не напороться босой ногой на какую-нибудь корягу или ядовитую змею. Ужасно хочется пить. Или в аду питья не предусмотрено? На то он и ад?
Пробираюсь наобум, раздвигая заросли колючих кустов, но запах готовящейся рыбы не даёт ошибиться. Преодолеваю последнюю преграду и вижу пещеру, а возле неё почти ровную чистую площадку с кругом костра посередине. И Индри, переворачивающую на сдвинутых немного в сторону тлеющих углях, рыбу, обёрнутую в плотные гладкие листья.
Я никогда раньше не видел её такой, даже, когда мы были подростками. Моя сводная всегда отличалась повышенной стеснительностью, прятала своё худое угловатое тело под всевозможными кофтами, либо набрасывала платок на плечи. Я её голую ногу впервые углядел в то злосчастное утро, когда она мыла в доме полы, и во мне взыграла кровь. Вдруг понял, что хочу её, именно её самую всегда и хотел, вместе с этими холодными глазами, острыми локтями и выпирающими ключицами.