Тринадцать лет назад, впервые встретив Талентину, я ощутил нечто подобное и тогда казался себе самым счастливым юношей на свете.

Сейчас я чувствовал себя отравленным.

– Никому не говори о том, что здесь произошло, – глухо потребовал я.

– Что?

– Никому не рассказывай, что я женат. Это мой приказ как министра, – развернувшись на каблуках, я направился к двери.

– Уверен?

Во что я позволил себя втянуть? Мотнул головой, но пленительный образ не отпускал. А ведь я надеялся никогда больше ничего подобного не испытывать.

Нужно не думать, просто выкинуть её из головы. Заняться делами, ведь у меня так много дел.

Сзади по лестнице спускался Лавентин. Я развернулся:

– Перевозить портальный узел только с дополнительной охраной. После научного собрания сдашь его в особый отдел. И никаких фокусов, ясно?

– Да, конечно.

Лавентин всегда это обещал. А потом что-нибудь шло не так. Случайно. Но моральных сил отчитывать его не было. Я пошёл дальше.

На улице шумели люди. Мои сопровождающие сразу вытянулись.

– Хлеб! Хлеб опять подорожал! – кричала измождённая женщина с корзиной. – Сделайте что-нибудь.

Я кивнул ей. Сразу заголосили другие прохожие. Пришлось ответить дежурной фразой:

– Правительство и император делают всё возможное для решения проблем! Жалобы в министерстве принимаются в рабочие дни с девяти до полудня…

– Они письменно принимаются! – хрипло крикнул парнишка. – Мы писать не умеем!

Запрыгнув в карету на своё законное место лицом по ходу движения, я захлопнул дверцу и облокотился на колени.

А ведь мог разом избавиться от поста и этих претензий… Но не избавился.

Откинувшись на спинку, начал перебирать в памяти предложения по развитию сельского хозяйства, но девушка из другого мира просачивалась в мысли. Из-за чего она плакала? Всё ли с ней в порядке?

5. Глава 5

Кто же он?

А второй?

Где я?

Как сюда попала?

Что происходит-то?

Тоннель утопал в сумраке. Ухабистый шероховатый пол согревал. В колене, разбитом на офисной лестнице, в такт ударам сердца пульсировала боль. Кончиками пальцев пощупала ногу – брючина пропиталась кровью, подсыхала корочка.

«Я же в скромном брючном костюме на работу хожу!» – мысленно вернулась к спору с Валерием Кирилловичем. Воображаемый он лишь ухмыльнулся на попытку оправдаться.

Почему? За что? Я ведь… Почему мир так несправедлив?

Набежали слёзы, заполняя рот вкусом соли.

Шмыгнув носом, утёрла их и попыталась встать, но колено и бедро прошило болью. Охнув, я села, нащупала стену и привалилась к корявому, тёплому камню. Сил совершенно не осталось. Двигаться не хотелось.

Можно и посидеть немного. Здесь меня хотя бы не пытаются… Я съёжилась, вспомнив, как Валерий Кириллович зашёл в старый архив, отбросил стеллаж, который я на него уронила, и, растопырив руки, пошёл на меня, обещая всякие мерзости.

А потом…

То, что случилось потом, это… чудо? Или я задремала в архиве, и начался странный, но волшебный сон? Рука сама метнулась к браслету. Подушечкам пальцев уютно скользить по изгибам и выпуклостям узора. Жаль, в сумраке его не рассмотреть.

Жаль, что всё происходящее сейчас слишком нереально, чтобы быть правдой: едва Валерий Кириллович замахнулся, чтобы ударить, меня подхватило и швырнуло в чьи-то объятия. Я вцепилась в незнакомого высокого мужчину, в голове мелькнуло: «Вот он мой рыцарь».

Ужас до боли обострил все чувства, всё воспринималось удивительно ярко. И запах чужой одежды и кожи – горьких трав, дыма и мускатного ореха – был таким уверенным, успокаивающим.

Я подняла взгляд и поняла, что это сон или сказка. Меня лихорадило от страха, болела нога, я не узнавала озарённой свечой комнаты, но всё отступило перед осознанием, что надо мной возвышался мужчина, который точно не мог оказаться в нашем до тошноты обыденном офисе. Потому что этот мужчина был… волшебным. И эта волшебность заключалась не в старомодной одежде, длинных чёрных волосах и суровой бледности, придававших ему сходство с фэнтезийным магом-аристократом, а в чём-то, что я не могла чётко определить.