Значит, кто-то прячется в этом доме, оживляя и поддерживая его. Внутри особняка живёт иной мир, с южным привкусом песка, скрипящего на зубах.

— Вы тяжело болели, я вижу.

Склонила голову и нахмурилась.

— Я устала, каноник. У вас есть ещё вопросы?

Мэдиссон ёрзал в кресле, но помалкивал. Ждёт подходящего момента, чтобы задать вопрос?

— Как считаете, скажите, не бойтесь, виноватить вас не станут, ничего из сказанного не выйдет за пределы комнаты…

— Не выйдет, — поддакнул старший следователь.

— Госпожа Лонгрен могла попытаться вас убить?

Элоиза приподняла брови.

— Не думаю. Она смирной была, не смела мужу поперёк слова сказать, потому что понимала, что ему не ровня.

«В отличие от тебя», — подумалось мне. И слова эти не твои, а мужа покойной. Сколько раз на неделе он говорил их супруге?

— А когда его не было рядом, она угрожала вам?

— Не припомню, — нахмурилась хозяйка и встала, обозначая, что разговор окончен. — Мой опекун сможет полнее ответить на ваши вопросы, господа.

Мы поспешили откланяться, и что-то таящееся в глубине дома протяжно выдохнуло.

— Последний вопрос, госпожа Феррмар. В этом доме есть предметы, привезённые с юга империи? Или всё это талантливая имитация?

— Вижу, вас заинтересовал мой особняк, — на этот раз улыбка была вымученной. — Не припомню. Если так важно, могу спросить господина Лонгрен, дом строился по его распоряжению и моим эскизам.

— Нет-нет, ничего важного, я испытываю слабость к южным верованиям, вот и спросил.

Когда мы вышли на холодный осенний ветер, Мэддисон покашлял и вполголоса проговорил, делая вид, что набивает трубку табаком.

— Один из моих «ушей» — трубочист. Осел в столице, но сам с юга. Я мог бы заслать его сюда, авось и разведает, что здесь нечисто.

— Очень своевременно, старший следователь. Как вы поняли, что здесь нечисто?

Миряне не видят магические нити, их мир довольно плоский и примитивный, не лишённый при этом очарования в своей условной причинно-следственной связи.

— Не понял. Но опыт подсказывает, что госпожа Элоиза выигрывает от смерти первой жертвы больше прочих участников. Это может оказаться случайностью, но что бы вы, маги, ни говорили, про пересекающиеся магические нити, а случайности неслучайны. Я ждал подобного сотрудничества с инквизицией, и вот вы мне помогаете.

Я спрятал улыбку и даже открыл дверцу экипажа перед следователем, сделав знак Силенику не вмешиваться. Тщеславие — мой любимый из человеческих грехов. Думаю, мы с Натаниелем Мэдиссоном сможем помочь друг другу.