Сна не было ни в одном глазу – сила и энергия просто переполняли меня. Благо, баб у меня полно – есть куда энергию девать. Хорошо жить в зоне действия памятника, особенно людям с нашей кровью. Вот и Ольча мелкая такой живчик стала. Нянька за ней глаз не сводит, даже ночью караулит.

Я вышел на разминку: сделал растяжку, побоксировал с воздухом, потом около часа работал с мечом – и всё равно не устал. Решил сходить в баньку, но и там долго не усидел. Поднялся наверх – жёны уже начинали просыпаться. А Ольча-старшая, вертя своей попкой в общем зале, что-то там расставляла. Ага… цветы. Интересно, зачем?

Подойдя, я с удовольствием шлёпнул жену по мягкому месту.

– Гарод! Ты чего такой озабоченный с утра? Никто не дал ночью? – округлила она в возмущении глаза.

– В честь чего цветы? – решил проигнорировать издёвку я.

– Стыдно забыть о таком, – голосом ледяной королевы произнесла бывшая принцесса.

– Я сдаюсь… Ну, скажи, – заканючил я, пытаясь закосить под кота из «Шрека», но с наглой физиономией Гарода это вряд ли вышло так, как задумывалось.

– Сам вспоминай! – отрезала Ольча. Но, окинув с ног до головы мою распаренную и накачанную фигуру, всё же сменила гнев на милость:

– У Милы сегодня семнадцатый день рождения.

– Вот так новость… А я думал, у неё не скоро. Вроде бы у нас с ней дни рождения в один месяц, – искренне удивился я.

– Гарод! – всплеснула руками жена. – Это у нас с тобой дни рождения в один месяц! Я младше тебя на две недели! Точнее – на тринадцать дней! Запомни! Или запиши себе где-нибудь!

– Да помню я, помню! – соврал я. – А почему мне не сказали?

– Ничего ты не помнишь, конечно, – фыркнула она. – А не рассказали мы тебе специально. Будешь знать, как нас игнорировать. Хотя… – она провела ноготком по моей груди, – ты такой милый… Как на тебя сердиться?

– Сердиться?.. Тебе это не идёт, – сказал я хриплым от желания голосом, с вожделением глядя на пышную гриву и голубые глаза Ольчи. – Тут есть одно местечко рядом… Пойдём, покажу.

Далеко идти мы не стали – я увлёк Ольчу в подвал, к кладовой. Там поставил звуковую завесу – и мы с удовольствием совместили приятное с полезным. Лечь было негде, так что пришлось вспомнить все земные ухищрения стоя или сидя. Ольче это очень понравилось. Да и мне – тоже. Мало того, что я насладился шикарной женщиной, так ещё и силы, наконец, покинули меня – сорок минут интенсивных секс-нагрузок этому способствовали.

– Мила хочет отправить денег своей родне, – шепнула мне на ухо довольная Ольча.

– У неё есть родня? – удивился я. – Я думал, она сирота.

– Там, по отцовской линии, дядька есть. Он тоже гвардеец, недавно вышел в отставку – по состоянию здоровья списали. До этого служил в седьмом гвардейском, – сообщила о том, что знала, Ольча, поправляя одежду. – Несколько дней назад из приюта весточка пришла: мол, её разыскивает родственник…

– Ну, пошли, а то нас ещё потеряют, – добавила она с улыбкой и потянула меня за руку.

– Погоди, зайдём в кладовую за подарком, – притормозил я её.

– Ты всё-таки приготовил подарок! – взвизгнула жена, глаза её загорелись от радости.

– Приготовил… Лежит там, на полочке, – пробурчал я, чувствуя лёгкий стыд за своё враньё.

В кладовой было сухо и прохладно. На полке стояла коробка с конфетами – «Шеридинские особые». Я достал её и открыл.

– «Шеридинские»! – воскликнула Ольча. – А ты, оказывается, знаешь, что нужно дарить женщине в положении! Особенно если её будущий ребёнок – скорее всего, маг, – добавила она с восхищением, узнав сладость.

– Штук пять подарить – нормально будет? – вопросительно посмотрел я в голубые глаза жены.