– Я должна выглядеть на завтраке лучше всех, а ты где-то пропадаешь!

Стоило ей вспомнить о наряде, я вздохнула и покосилась на дверь, за которой меня поджидала старшая по этажу.

– Вообще-то, я служанка, – напомнила, с трудом сдерживая подступавшую ярость. – На чёрной кухне. Подозрительная новенькая, на которую недоверчиво косятся. Ко мне лучше не привлекать лишнего внимания.

– Глупости, – развалилась на диванчике Дименька. – Перед отбором нанимают новеньких или привозят из других замков. Скажешь, что ты из захудалого охотничьего Хрейма, где одна пожилая чета Саеров лет сорок следит за порядком. И всё! Так, ты потратила то, что я тебе дала?

Я качнула головой, и Дименька потянулась к карману.

– Мало? – положила на колени тяжёлый мешочек. – Заведи подруг. Много! Много болтливых подруг. Но сама помалкивай! – И прищурилась, предупреждая, что иначе попытается «проклясть» меня кулаком. – Ну, собирай меня и можешь идти. А после возвращайся!

Отбор только начался, но как же я устала. Окрылённая Дименька жаждала надеть самое лучшее, самое яркое, чтобы блистать за завтраком, быть самой неотразимой. При этом понимала, что перегибает, но не могла остановиться. Пришлось с ней поругаться.

– И вообще, – после долгих споров предупредила я. – Мужчины любят качели: сначала радуются встрече, а потом игнорируют. Будь готова.

– Он не такой! – кинулась маркизета защищать любимого.

– Ага, другой, – хмыкнула я, помогая застёгивать мелкие жемчужные пуговички на платье, в меру строгом и пышном. В самый раз для торжественного случая. – Посмотрим. Ждать осталось недолго.

Когда я вышла из наших покоев и свернула за угол, тут же была окружена стайкой любопытных служанок.

– Ты вправду у неё платок украла? – засыпали они меня вопросами, прижимая к прохладной мраморной стене с затейливой резьбой и позолотой.

– Фи, всего-то платок? До этого утверждали, что целое платье вынесла в ведре… – съязвила я. Конечно, это сарказм, но неискушённые служанки поверили, потому притихли, обалдев от моего наглого признания. И только одна усомнилась.

– Как же оно влезло в него?

– Никак! Не брала я ничего! Ни платка, ни платья. Я не воровка. Просто у маркизеты Рыжной плохое настроение, и она хотела взбодриться последними новостями о соперницах.

– Заплатила? – в меня вперились несколько пар глаз.

– А то! – Я достала из лифа мешочек с монетками и потрясла им.– Вечером можно отпраздновать. Купим вкусненького. Я проставляюсь.

У всех настроение сразу улучшилось, даже отношение ко мне будто бы изменилось. Стало легче дышать.

12. - 12 -

Стоило позолотить руку старухе Эми – работать стало легче. Она даже по своей инициативе стала посылать меня к Димее через каждые два часа, но с намёком, что половину заработанного я отдаю коллективу, то есть ей.

Да пожалуйста! Деньги не мои. Зато, если повезёт, вернусь домой и обрету свободу.

От мыслей о доме тоскливо сжалось сердце. Ну кто же знал, что скользкие каблуки новых босоножек и мокрый пол универа разделят мою жизнь на до и после?

Всего-то я поскользнулась из-за чиха и, падая, попыталась опереться за стену. Рука прошла сквозь бетон, и я провалилась в другой мир, оказавшись на старинной улице, среди странно одетых людей.

Ничего ценного у меня с собой не оказалось. Пришлось срочно продавать бусики, что были на мне, платье, за день искать работу и самый дешёвый постоялый двор…

Я смогла, справилась, но Эверий, будь он неладен, испортил все старания! И вот теперь он прохлаждается в гостевом домике императорского парка, а я пашу как рабыня Изаура. Ух!