– Зачем ты состригла волосы? – Слова срываются с языка внезапно даже для меня.

Её ресницы вздрагивают. В выразительных карих глазах мелькает недоумение.

– Ничего так вопрос полгода спустя. Чем тебе моё каре не угодило?

– И всё-таки?

Я прислоняюсь плечом к стене. В расслабленной руке ополовиненная бутылка мадеры. В голове вакханалия смутных картинок: тополиный пух, остывающий асфальт, оглушающий ритм ночного города. Меня колбасит, тянет куда-то вон из дома. Хочу вырваться в суету шумных улиц.

Жизнь бьёт ключом так близко, а мы будто застряли в душной капсуле. Не могу больше. Задыхаюсь.

– Если хочешь перемен – начни с себя. Слышал про такое? Я вот решила проверить.

– Помогло?

Она закусывает усмешку, откладывает планшет на подушку и сосредоточенно смотрит мне в лицо. Молчит.

– Вероника, – зову хрипло. – Пошли погуляем?

– Иди лучше в душ. Ты пьян.

Немножко. А ещё устал. Устал убеждать себя, что она когда-то спустится ко мне со своего пьедестала. Вымотался вконец.

Добрых полчаса стою под прохладным душем. Возвращаться в спальню неохота, но больше некуда. Мать судя по звукам, смотрит какой-то фильм. Катёнок как шарахалась раньше по комнате тихим призраком, так и продолжает. Вот к ней пока точно лучше не соваться. Чумная какая-то сегодня. Сама не своя.

Ещё бы. Сам растерялся, даже не помню, что говорил ей. Лишь бы сторониться меня, дурака не начала. Ещё и пахло так вкусно от волос платиновых, от кожи алебастровой, нежной. Сияющая такая, юная. Меня аж...

Так. Всё, пора с такими мыслями завязывать. Что-то я и впрямь перебрал.

Обернув бёдра полотенцем, возвращаюсь с вещами в спальню. Вероника лежит на животе, уставившись в планшет. Тонкое покрывало призывно повторяет женственные изгибы тела. Я зависаю, раздумывая сходить на лоджию перекурить или сразу покуситься? Но потом замечаю торчащую из кармана рубашки шоколадку.

Что и требовалось доказать.

У Катёнка ещё детство в попе играет, а у меня тестостерон зашкаливает и кольцо на безымянном. Правильно шарахается. Нечего нам вместе делать.

Под фантик всё же по привычке заглядываю.

И прихожу в себя под Вероникино изумлённое:

– А ты куда собрался?

– Прошвырнусь во дворе, – отмахиваюсь.

Торопливо натягиваю футболку, гадая, зачем Кате понадобилось со мной видеться. Но рад. Откровенно рад хоть на пару минут вырваться.

3. Глава 3

Катя

В распахнутое окно залетают привлечённые светом ночника насекомые: комары, мотыльки, какие-то жучки, но нет ни единого порыва ветра.

Душно.

Нужно пересилить себя и улечься. Если Максим не вернулся до полуночи, то и ночевать домой уже не придёт. Это закон.

Обидно, ведь я с вечера жду. Соскучилась за год, переживала. С ним всегда так – нервно, сложно. Макс полная противоположность брата. За девять лет не слышала, чтоб он хоть раз говорил серьёзно. А когда начинается учебный год, словно в космос улетает: ни звонка, ни весточки. Никому.

Ну и пусть гуляет себе.

На здоровье.

Катя будет спать.

В сердцах расстёгиваю шорты, стягиваю футболку, нижнее бельё. Прохладнее не становится, но хоть нигде ничего не давит. А если Максу интересней с чужими людьми, чем с семьёй – его дело. Пусть развлекается.

Верчусь на диване, и никак не выходит устроиться. Тогда, психанув, натягиваю тонкое покрывало на голову. Лежу так, пока не проваливаюсь в беспокойный сон. Спустя какое-то время слышу, как щёлкает входная дверь. Настенные часы показывают всего полпервого ночи.

К моему удивлению, никаких других звуков не следует. Только Инга гремит посудой на кухне и, кажется, в душе льётся вода. Никак не пойму он уже снова вышел или только зашёл?