– Залягу на самом дне самой глубокой норы, зажму зубами старую кость, чтобы не подвывать и переболею. Хороший способ. Тебе следовало бы попробовать, Глаза. Мне никогда не бывает одиноко, я всегда чем-то занята. То норы удлиняю и углубляю, то зайцев и мышей ловлю, а ночью сяду на большом камне и смотрю на звезды. Мудрый никогда не грустит, только у глупца все в черном цвете. Сейчас вот, грею спину Руке и слушаю ваши разговоры, и мне не скучно. Можно я тоже принесу жертву?

– Не знаю… – неуверенно сказал Рука. – Ну… пожертвуй что-нибудь.

– Она не может участвовать в жертвоприношении, сказала Чувство. – У нее как у ребенка нет имени. Жертву позволено приносить взрослым людям, имеющим имя.

– Называйте меня Человек, это мое имя, – сказала лиса. Она встала на задние лапы, прошлась возле Чувства и нежно провела кончиком хвоста под ее подбородком. Гадюка, обвивавшая шею Чувства, проснулась, зашипела и сделала выпад, метя ядовитыми зубами в лисий хвост, но промахнулась, – В жертву я принесу тайну. Я никогда и никому об этом не говорила, но сейчас откроюсь, – лиса легла мордой на кострище и шумно выдохнула, подняв облачко пепла. – Бессчетное количество дней я рыла глубокую нору, в пасти вытаскивая грунт из глубины на поверхность. Я решила прорыть дыру к обратной стороне Земли. Из любопытства. Интересно посмотреть, что там, с другой стороны. Я докопалась до места, где живут мертвые звери. Из недр Земли вышли полупрозрачные лисы и сели рядом со мной.

– Два лета назад, – сказал Рука, – мы поставили хижины рядом с болотом. Из его глубины всплывали большие пузыри, лопались и распространяли зловоние. Ночью все проснулись от накатившего необъяснимого ужаса и бежали подальше от болота. Только к полудню мы смогли прийти в себя, вернуться и разобрать хижины. С тех пор мы избегаем таких мест. Может быть ты надышалась чем-то подобным болотному воздуху?

– Нет, – ответила лиса, – я мыслила также ясно как сейчас. Они сидели и молча смотрели на меня. Я не пуглива, но сердце провалилось в хвост. Я легла на живот, прижала уши и показала клыки, но они не испугались.

– Сколько их было? – спросил Черный.

– Трое. Две самки и самец. Он спросил у меня, что я делаю. Я объяснила ему, что хочу увидеть обратную сторону Земли, а он мне сказал, что у Земли нет дна, потому что она круглая и плывет в темноте по бесконечному кругу, но это тайна.

– Интересно… – сказал Рука. – Ты известная выдумщица, но даже для тебя это слишком мудрено.

– Когда говоришь правду, всегда не верят, – ответила лиса. Она подползла к сушеному обрезку пуповины и обнюхала его. – Мертвые звери живут в больших пустотах под землей. Иногда, в полнолунные ночи, они выходят на поверхность и бродят среди живых. Бегают в потоке лунного света по темной траве, пугают спящих, навевая им страшные сны. Оказывается, в каждом из нас живет еще одна настоящая полупрозрачная сущность. Она появляется после смерти тела и больше никогда не умирает. Так мне сказали мертвые лисы.

– Интересно… – сказал Рука. – Умеешь рассказывать истории. Ты принесла хорошую жертву.

– Я жертвую духу Гишу свое смирение. Подвинься, – сказала Язык лисе. – Я хочу оставить на золе отпечаток живота, в знак моего обещания не вставать на ноги, а ползать по земле.

Язык приподнялась на руках, легла животом на пепел и отползла в сторону.

– Я принесу духу Гишу знания, – сказала Чувство. Она вынесла из хижины пучки трав. Завявшие пурпурные лепестки скукожились в плотные головки, длинные золотистые колючки защищали стебли, вместо листьев висели серо-зеленые сухие лохмотья. – Это особое растение, оно позволяет видеть сны наяву. Я открыла его свойство, когда случайно уронила несколько веточек на угли. Дух Гиш явился мне после того, как хижина наполнилась горьким дымом. Он сказал мне, что не заметил бы меня и прошел мимо, если бы я не уронила растение на угли.