В тот день я хотела быть похожа на принцессу, и платье выбрала под стать этому образу: с пышной юбкой и расшитым стеклярусом лифом. Ещё здесь когда-то были невесомые рукава-фонарики из органзы, но я их сорвала всего за полчаса до регистрации. И всё потому, что на выкупе невесты тамада порезала палец о край бумажного листа и капля её крови попала мне на манжету.

Мама тогда тут же чуть в обморок не шваркнулась, без умолку твердя о страшных суевериях. А я, не верящая в приметы, взяла и просто оторвала рукава к чертям собачьим. Думала, что всё уладила. Верила, что обойдётся.

Не обошлось. И Стёпы не стало. Был человек и нету.

И рука не поднимается сделать в этой квартире новый ремонт, хотя деньги есть. Заменить пожелтевшие обои, которые мы клеили вместе со Стёпкой. Поставить новый кухонный гарнитур, а старый, который когда-то собственными руками собирал покойный муж, выбросить на помойку. И избавиться от ветхого, скрипучего дивана, на котором мы провели бессчётное количество счастливых минут, я тоже была не в силах.

А теперь вот.

Ещё вчера каждое прожитое мгновение рядом со Стёпой переливалось в голове яркими гранями и заставляло меня с щемящим сердцем нырять в прошлое, забывая обо всём на свете. А сегодня, я замерла за шторой со свадебным платьем в руках и украдкой начала подглядывать за соседом, который с утра пораньше вышел на балкон и принялся тягать своё мощное, идеально вылепленное тело на турнике туда-сюда-обратно.

В одних боксерах, ладно облегающих его задницу и...и передницу.

Громко сглотнула и прижала ладонь к колотящемуся сердцу.

И уже нет дела до того, чем я занималась и о чём думала всего несколько минут назад. Глаза выпучила и смотрю, считая сколько раз святой Михаил сделает своё неприличное упражнение. Насчитала двадцать и выдохнула.

Но рано я радовалась.

Мишаня, будто бы с утра пораньше возымел цель меня извести. Ухватился левой рукой за перекладину турника, а правую убрал за спину и снова принялся изгаляться над моей психикой. Спустя десять подтягиваний, поменял руки и опять за дело.

А я смотрю на него, и меня трясёт. И низ живота заливает красноречивым жаром.

— Сволота! — рявкнула я и нахмурилась, но глядеть на него прекратила только тогда, когда сосед всё-таки скрылся со своего балкона.

А я ни петь, ни свистеть целый день не могу. Мою посуду, а перед глазами, как приклеенная, мужская упругая задница соседа стоит.

— Это всё потому, что секса у меня давно не было, — пробурчала я сама себе, — и телеса святого Михаила тут совершенно ни при чём.

Но время шло, сосед продолжал щеголять на балконе в одних труселях. А я, каюсь, всё чаще обнаруживала себя на посту за занавеской, рассматривая этого супостата и мечтая всадить ему в зад вилку для мяса. За неделю капитально озверела и отчаялась, а потому всё-таки согласилась сходить на свидание с одним из клиентов, который вот уже три с лишним месяца обивал пороги моего салона в надежде на то, что я скажу ему «да».

— Нинк, а Нинк? — окликнула меня Карина, когда мужчина, лучезарно улыбаясь от успеха, всё-таки вышел за дверь моей «Ласточки».

— Ну?

— А ты чего это Леониду свидание пообещала? Он же тебе не нравится?

— Так заметно? — скривилась я, и все мои девчонки дружно закивали.

— Да и не подходит он тебе, Нинусь, — потянула Сёма. — Ты у нас женщина шикарная, а этот Леонид... ну ни рыба ни мясо.

— Простоват, — согласилась Машка, — и коротковат.

— Зато смотрит на меня с восхищением, а не как..., — начала я и замолкла.

— Как кто? — хором потянули девчонки.

— А не как на Одинокову Любовь Возбуждёновну, — буркнула я и вконец расстроилась.