«По крайней мере, погреюсь! — подумала я. — И поем чего-нибудь вкусненького! А если местные от моих манер будут в шоке, то это их проблемы!»

Конечно, это были чистой воды попытки самоуспокоения. Не слишком удачные, надо сказать. Однако кое-что меня воодушевило: в специальном месте, где гости могли оставить свои транспортные средства, стояло всего несколько экипажей. Может быть, там маленькая компания намечается, а не «Бал Наташи Ростовой».

— Мы едем на прием, госпожа? — уточнил у меня Никс, когда карета стала притормаживать, подъезжая прямиком к главному входу.

— Да, именно, — кивнула я и ощутила, что закипаю. Я же ему раз двадцать объяснила, что да как. И старичок всё это время иначе как «дорогая» меня не называл. И вот когда мы уже на месте, ему приспичило вспомнить, что я «госпожа». Да что же за невезение?

Когда карета полностью остановилась и лакей открыл ее дверь, Никс быстро выбрался наружу и подал мне руку, а когда я сошла, даже поцеловал пальцы и, сверкнув лукавым взглядом, подмигнул. Вот это я сейчас не поняла: Никс что, осознал свое участие в авантюре под названием «притворитесь моим мужем»? Спросила бы у него, но тут на крыльце появился бургомистр.

— Рад приветствовать вас, господин Тейс, и вашу очаровательную супругу! — сказал эльф.

Он поклонился, затем взял мою руку и тоже легко коснулся губами тыльной стороны ладони.

— Очарован! — выдохнул он, распрямившись.

— Благодарим за приглашение, господин бургомистр, — ответил Никс. — Моя супруга испекла пирог к вашему столу. Он остался в карете.

Ох, а я про него и забыла! Мандраж такой был, что всё из головы вылетело. Внутри звенело что-то такое натянутое, дребезжащее, противное, какое-то невнятное предчувствие беды. Как-то не до выпечки. Глаза эльфа сверкнули. Он сделал знак рукой, и кто-то из слуг нырнул в карету и, тут же вынырнув оттуда, умчался в дом, унося привезенное мной блюдо. Что-то мне подсказывало, что гости Латриэля этой выпечки не увидят.

Нас пригласили войти, забрали верхнюю одежду. Окнист отправился встречать новоприбывших, а слуга в белой ливрее проводил нас в какой-то небольшой и даже уютный зал. Тут играл скрипач. Страдальческие мотивы разливались по помещению и, казалось, намекали мне, что вечер будет «очень веселым». По кругу ходили слуги с подносами, угощая собравшихся разлитыми по бокалам напитками и закусками. Людей было немного, где-то дюжина навскидку. Женщины сидели на мягких диванчиках, мужчины стояли рядом, а небольшая компания расположилась у окна. Все вели беседы.

— Господин Эдверег Тейс с супругой Тасией! — обозначил наше присутствие громким выкриком лакей.

И на нас тут же уставились все присутствующие. Вот же… А я так надеялась тихо постоять в уголке, пока Латриэль не придет, побеседовать с ним быстро и улизнуть, сославшись на усталость пожилого супруга. А теперь я замерла на пороге, не зная, что и делать. Ситуация, слава богу, разрешилась сама собой: к нам подошел усатый пузатенький дядька маленького росточка.

— Валерай Дрейк, — представился он, протягивая руку Никсу.

У меня сердце остановилось. Вот сейчас старик скажет, что он Вильям, и всё, спектакль окончен, гасите свет! Но дворецкий молча принял рукопожатие.

— Безмерно рады познакомиться с новыми соседями, — продолжил усатый. Я протянула руку, и он изобразил поцелуй, хотя на самом деле только пощекотал меня усами.

Как тень у моего плеча появился лакей с подносом.

— Эх, жаль, что сейчас на таких приемах не встретишь кальвадоса, который производили из яблок, растущих в ваших садах! — выдал Дрейк. — Прежде он лился в этих местах рекой, был на любом приеме. И равного ему не было и нет во всем государстве, — заявил он, подхватывая рюмку с чем-то янтарно-коричневым.