— За полцены перенесут, если готовы рискнуть, — пояснил кучер.

— Рискнуть чем? — уточнила я.

В ответ мужчина пожал плечами. Ясно. Гарантий не дают, за жизнь и здоровье не отвечают.

— Но я сам к ним ходил пару раз, — пояснил он. — Жив, здоров. Только в государственный маршрутник не записывают, как понимаете. Так что, если в течение трех дней будут обследовать правоохранители, возникнут вопросы. Могут впаять штраф.

О, штрафом меня не испугать. Бывшей владелице моего нынешнего тела – выражаюсь на соответствующем жаргоне – убийство шьют. Кто помер, того простудой не пугают.

— Отвезете к ним? — попросила я. — Рискнем.

— Отвезу. Чего ж не отвезти? — ответил кучер.

— Спасибо! Вы настоящий мужчина! Вашей супруге с вами очень повезло! — снова польстила я.

— Есть такое! — гордо выдал мужик и легонько подергал поводья, чтобы лошадка пошла шибче.

Нашлись дырявщики в таверне под названием «Сытый суслик». Отправляли нас из темной подворотни. Два парня: один крепкий и коренастый, другой тощий и бледный. Один стоял на шухере, другой рисовал мелом на каменной дорожке какие-то знаки, которые один за другим вспыхивали. Когда я, крепко держа за локоть старичка, встала в светящийся круг, взглянула на небо. Оно как раз начинало светлеть, обозначая, что близится рассвет.

«Хороший знак!» — подумала я.

А дальше все залило белым – и понеслось. Мне казалось, я попала в центрифугу, думала: умру! Мотыляло долго и усердно. Минут десять, никак не меньше. Наконец свечение погасло. Перед нами предстало нечто прекрасное. Огромный яблоневый сад во всем своем осеннем желто-оранжевом великолепии. Ровные ряды деревьев, невысоких, коренастых, крепких, украшенных краснобокими плодами, встретили нас, словно солдатские шеренги главнокомандующего — при полном параде. А за ними разлил все оттенки розового яркий-яркий рассвет. Красота! Даже дух захватило.

— Молодая госпожа? Госпожа Тасия? — подал голос старичок, что так же, как и при отправлении, стоял рядом. — Это вы? Вы меня помните? Я Никс, Вильям Никс. Дворецкий вашей мачехи.

Я повернулась к нему, удивленно вздернув бровь. Это ему так в портальной «центрифуге» ум просеяло, что всё наладилось?

— Помню, — чуть протяжно отозвалась я. — Удивлена, что вы помните меня…

Старичок моргнул раз, другой, и я четко увидела, что в его взгляде что-то поменялось.

— Вы же меня помните, да? — уточнила я.

— Конечно, дорогая, — закивал мужчина. — Как я могу не помнить свою супругу?

Вздохнула. Недолго музыка играла, как говорится.

— Стоять, не шелохаться! — раздалось у нас за спинами. — Заколю!

Опять? Что еще за напасть?!

14. Глава 14

Я так и замерла. Не зная, стоять ли, бежать ли, руки ли в позицию «хенде хох» делать. Мелькнула мысль, что мой новоявленный муж оказался очень и очень проворным, нашел меня по щелчку пальцев. Только возглас приказавшего «не шелохаться» (слово-то какое странное) звучал как-то непривычно, скрипел, будто сосна на ветру.

— Дорогая, ты только посмотри! — Мой старичок-компаньон развернулся вокруг своей оси так неожиданно, что я не успела его остановить. — Это же говорящий пенек! Никогда такого не видел!

Что? Пенек? Что он имеет в виду?

— Сам ты пенёк! Притом трухлявый! — возразил неизвестный, заставший нас на месте прибытия.

Тут уж я не удержалась и развернулась сама, несмотря на приказ. На нас с Никсом взирал странный персонаж. Эдакий низенький старичок, но с большими эльфийскими ушами и красным носом-картофелиной. Облачен он был в видавшую виды курточку, подпоясанную кожаным ремнем с огромной золотистой пряжкой. Через плечо сумочка перекинута, в руках с узловатыми пальцами, напоминающими короткие ветки старого дерева, вилы, которые существо направило на нас. Седая бородка, волосенки, торчащие в разные стороны и с одной стороны заплетенные в тоненькую косичку. И, будто вишенка на торте, вместо шапки — гнездо! Ого! Мужчин со светящимися глазами я уже видела, документы кровью подписывала, порталом перемещалась, но при виде старого гнома всё равно растерялась. А тут еще и мой сопровождающий куда-то потопать изволил.