– Знаешь, ты очень странный, – заявила девушка, уверенно сворачивая на очередной развилке. Яр машинально подметил поваленную сосну, усыпанный поганками пень и высокий, в полтора аршина, муравейник. – Очень-очень странный. Я сразу заметила. И вид у тебя какой-то... нездоровый. Ты болеешь?
Ледорез промолчал.
– Попроси Хозяйку, она излечит любую хворь.
– Посредством отделения головы от тела, – самым серьёзным тоном присовокупил Марий. Когда им пришлось обходить бурелом, он, не мудрствуя лукаво, прошёл прямиком сквозь замшелые брёвна и коряги.
– Слышал, она превращает людей в химер, – сказал Яр, внимательно следя за дорогой. С каждой пройденной верстой лес становился темнее и глуше. Вековые деревья – такие могучие, что даже трое мужчин, взявшись за руки, не смогли бы обхватить стволы – поскрипывали, качая густыми ветвистыми кронами.
– Не всех.
– Это вселяет надежду, – хмыкнул Марий, а девчонка продолжила:
– Только подлецов, лгунов и клятвопреступников.
– Ну, слава Небесам, про наёмных убийц ни слова! – призрак ловко перепрыгнул через неглубокий ручей.
Чудачка пересекла его вброд, приподняв юбки. Она всё ещё заметно прихрамывала, но продолжала идти вперёд, не сбавляя скорости. Упорство и стойкость девицы невольно вселяли уважение.
Интересно, как всё-таки она попала в замок? Может, Хозяйка пленила её родителей, а девчонку взяла в качестве откупа? Или...
– Пришли! – блаженная сдула упавшую на глаза прядь и ласково потрепала Каурую по шее. Кобыла фыркнула. – Пришли.
Яр нахмурился. Пришли? Куда пришли? Никаких цитаделей, бастионов, крепостей и башен впереди не наблюдалось. Он видел лишь покосившуюся, крытую соломой бревенчатую хижину, обнесённую заскорузлым палисадом, на кольях которого вместо горшков тут и там красовались черепа. Не человеческие – коровьи. Окна скрывались за глухими ставнями. Дверей не имелось вовсе от слова совсем.
Что за...
Вдруг у девчонки беда с головой суровее, чем у него, и несчастная мнит лачугу замком, а собственную кошку – Хозяйкой? Всё может быть.
– Это не замок, – осторожно заметил Яромир. Помнится, кто-то говорил ему, умалишённых нельзя нервировать. – Это изба.
Девушка улыбнулась.
– Судить по первому впечатлению – большая ошибка. – Она крепче ухватила Каурую под уздцы. – Слезай. Я придержу лошадь. Помочь?
Ледорез смерил её сардоническим взглядом и ловко спешился. Земля под сапогами чавкнула, потянуло гнильём и сыростью. Видимо, где-то рядом болото. И деревья вокруг странные – кривые да разлапистые, с высоко торчащими корневищами и узловатыми ветками. И в каждом дупло, словно раззявленная пасть.
– Нечисто здесь, – озвучил Марий его мысли и сплюнул. – Слишком уж тихо. Аж оторопь берёт.
– Пойдём, – позвала блаженная, и Яр уже почти шагнул за ней, но тут же замер.
– Дерево, – тихо сказал он, и чудачка вопросительно воззрилась на него. – Оно шевельнулось.
Блаженная, видимо, хотела что-то сказать, даже рот приоткрыла. Но не успела вымолвить ни слова.
Сучковатые дубы закачались, заскрипели. Толстые корни выпростались из земли, мощные ветви потянулись вперёд, крючковатые пальцы растопырились. Кора треснула, и древни, распахнув полные гнева глаза, яростно взвыли...
– Экие страхоморды! – Полумесяц отскочил в сторону, когда твари с неожиданной прытью ринулись в атаку.
Можно подумать, они могли его сбить.
Каурая испуганно заржала, шарахнулась, и чудачка упустила поводья.
– О-ох! – девчонка попыталась снова их ухватить.
– Назад! – Яромир оттеснил её за спину и резким движением высвободил ножны из тряпичного кокона. Выхватил клинок.