Падая, он инстинктивно выпростал руку – ведь вот она, другая сторона расщелины, рядом совсем. Они почти дошли. Почти... Но пара дюймов – это слишком далеко.

Погань!

– Держись! – блаженная распласталась у самой кромки и чудом ухватила его, задержав падение на полмига. – Держись, дурной!

Он держался. Нашарил сапогом какую-то выщерблину. Упёрся. Зарычал.

– Ну же! Давай! – узкая ладонь берегла от смерти. От смерти страшной и мучительной. Ясное дело, удержать его девчонка нипочём не смогла бы – слишком он тяжёлый – но она не давала сорваться в безумие. И это было важно. – Давай же!

– Ты принадлежишь нам... – булькающая жижа поднималась со дна пропасти. Кипела, простирая к нему бесчисленные руки-лапы, брызгала ядовитой чернотой. – Мы заберём всё...

Заберём... заберём... заберём... Ты. Принадлежишь. Нам!

– Не смотри вниз! – рявкнула девчонка. – Смотри на меня. На меня смотри, раздери тебя черти! Ну же!

И Яромир послушался. Вскинул голову. Нашёл серый взгляд и потянулся к нему, скользя ногами по скалистому склону.

– Давай! – возопила она, и Яр почувствовал, как дрожат от напряжения тонкие пальцы.

"Она отпустит, – мелькнула мысль. – Она не выдержит и отпустит руку..."

– Давай же! Ну!!! – драгоценное мгновение. Последний шанс, который нельзя потерять.

Перехватив меч, Ледорез со всей дури всадил клинок в породу. Гномья сталь пробила камень, как пробку. Обретя точку опоры, Яр мощным рывком подался вперёд и вцепился в седую от инея траву...

13. ГЛАВА 13

Яромир сидел, понурившись и запустив пальцы в мокрые от пота волосы. Его колотило, как при ознобе. Даже зубы стучали. Хорошо хоть, шум в ушах малость поутих.

Меч лежал рядом. На то, чтобы вытащить его, ушли последние силы.

– Там, – прохрипел Яр, не поднимая головы, – в седельной сумке...

Заканчивать фразу не имело смысла: перед глазами, булькнув, возникла вожделенная фляга. Девчонка, похоже, умела читать мысли и предугадывать желания. По крайней мере, это угадала безошибочно.

Ледорез благодарно принял бурдюк, глотнул разок-другой, утёрся тыльной стороной ладони и поднял взгляд на ту, что спасла ему жизнь.

Оставив его наедине с мёдом и мыслями, спасительница деловито волокла по промёрзшей земле здоровенную сухую рогатину.

– Ты чего затеяла? – спросил, наблюдая, как она, сморщив лоб от натуги, наступила на сук и с треском превратила одну разлапистую хворостину в две поскромнее.

– Хочу... – она переломила ветку через колено, – разжечь костёр. Ты весь продрог.

– Какая трогательная забота! – лукаво подмигнул сидящий рядом Марий, однако Яромир слишком устал, чтоб реагировать на сальные полунамёки неугомонного покойника.

– До замка рукой подать, – он кивнул в сторону утопающих в сизом тумане башен. – Не трать время попусту.

– Час ничего не решит. – Девчонка опустилась на колени, разложила сучки, кору и, вооружившись палочкой, принялась за дело. Она отчаянно, но совершенно неумело вращала деревянный стержень между ладонями. Уже от одного её упорства трут мог бы вспыхнуть. Но не вспыхнул...

Ледорез, от души налюбовавшись её потугами, вытащил из кармана огниво и, черканув кресалом о кремень, высек искру с первого раза. Девица тут же скормила огню засохший мох и можжевеловые веточки. Пламя жадно затрещало, заплясало рыжими сполохами, плюнуло искрами в холодную бесконечную полночь. И стало хорошо. Так славно. Спокойно. Ну... или, хотя бы, спокойнее.

Яромир закрыл глаза. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Блаженная права: час ничего не решит. Абсолютно. Однако кое-чего всё равно не избежать. Кое-чего до крайности неприятного...