Яр не ответил. Пусть думает, как думает. Чудачка...

– Хочешь, я буду держать тебя за руку?

– Это не поможет, – буркнул он, нашарил и запулил во тьму расщелины ещё один камень. – Нужны другие варианты.

– Других нет, – сокрушённо мотнула головой чудачка и замолчала. Она морщила лоб целую вечность, но, в конце концов, просияла. – Хотя... Имеется способ! Точнее – идея. Точнее...

– Говори.

Объяснять блаженная не умела. Из бурного потока бессвязных излияний Яромир вычленил только три слова: "лошадь", "перевезёт" и "безопасно".

Каурая, дескать, создание безгрешное, ибо лошадь. А лошади они, как водится, дурного замышлять не умеют. А ежели кого и покусают, то без умысла, а чисто от звериной природы. А потому под ней чародейская переправа исчезнуть не может, а значит...

– До бедняжки до сих пор не дошло, зачем ты здесь. – Марий уселся на стылую землю. – Ксендзы говорят, блаженные – не от нашего мира, а потому не видят в людях зла. Похоже, у нас как раз такой случай.

Яромир бросил на друга короткий взгляд. Да, похоже на то.

– Всё получится! – уверяла чудачка, сверкая глазами. – Непременно получится!

Ох, ты ж, погань!

Ледорез неохотно поднялся, отряхнулся и с угрюмым видом взгромоздился в седло. Девчонка ухватила повод. Потянула.

– Пойдём, лошадка. – Кобыла шевельнула ухом, жевнула грызло, но с места не двинулась. – Ну, пойдём. Пожалуйста.

"Ну и чудна!" – подумал Яр и, прищёлкнув языком, легонько дал животине шенкеля.

Блаженная, странная, чудная, не от мира сего... Однако смелости ей не занимать.

Твёрдо и уверенно ступила девчонка в пустоту над ущельем. Пустота удержала её, и чудачка продвинулась дальше, ведя следом безропотную Каурую.

Когда копыта лошади коснулись невидимого моста, Ледорез стиснул зубы до хруста. Безумное напряжение сковало мускулы так, что конечности одеревенели. Яр запрещал себе смотреть вниз. Запрещал оглядываться. Поначалу он хотел завязать кобыле глаза, чтобы Каурая ненароком не заупрямилась, однако теперь жалел, что не завязал их себе самому.

Вот же...

Шаг за шагом. Шаг за шагом. Беззвучно, словно по облаку. Медленно. Бесконечно медленно и...

До безумия страшно. Только вот боялся Яромир не за свою шкуру.

Что, если не сработает? Что, если обмануть чары не получится? Что тогда? Волшебная переправа исчезнет, и они полетят в пропасть. Все втроём полетят. И погибнут. Разобьются о скалы все трое. И коняга, и он сам, и...

Девчонка, которая упорно не видит в нём зла.

Яр не выдержал. Зажмурился, и... услышал.

Голос. Нет, точнее не голос – сотню голосов. Сотня голосов звучала, как один. Кошмарный, зловещий, пробирающий до самых костей.

– Ты сеешь кругом боль и смерть, – голос доносился с самого дна ущелья. – Тебе нет места среди живых. Тебе нет места среди мёртвых. Тебе нет места нигде!

Ледорез шумно выдохнул. Заморгал. Не помогло...

– Ты принадлежишь нам. – Отвесные склоны покрылись чёрной подрагивающей мутью. Липкие щупальца, пульсируя, поползли из глубины вверх. Они тянулись к ним. Тянулись к Каурой. Норовили оплести тонкие щиколотки блаженноватой девицы, которая их даже не видела! – Мы заберём тебя. Заберём всё, что нам причитается.

Заберём всё...

– Нет! – заорал Яр, когда скользкие лапищи ухватили чудачку за подол, отчего тот мгновенно потемнел, будто его макнули в бадью с чернилами. – Не тронь!

Он выхватил меч и, под дикий взвизг девчонки, выпрыгнул из седла, вложив всю силу в рубящий удар.

– Не тронь!

Блаженная закричала, Каурая вздыбилась, заржала. Клинок со свистом описал крутую дугу, и...

Яромир полетел в пропасть.