Я сгребла пузырёк с остатками зелья и, кивком попрощавшись со своими охранницами, царственно прошла мимо Вальриольха. Тот поспешил за мной и весь путь до кареты пялился на мои конечности остекленевшим взглядом. Даже руку подал, чтобы я взобралась в карету.

Вот только карета была вовсе не пустая, как я думала. Внутри сидел Дареш и радостно скалился. По крайней мере, пока не увидел мои ножки в брюках.

— Ты! — прорычал он ожесточённо. — Бесстыдница!

Хмуро усевшись напротив мужа, захлопнула дверь, а когда карета двинулась, из чистого садизма положила ногу на ногу. Среди высокорожденных подобная поза считалась исконно мужской, а порядочным девицам было положено сидеть, сложив ножки рядком и изящно выгнув щиколотку.

Что по мне было полным бредом. Вейры носили платья, оставляющие открытыми лишь кончики туфель. Ну и какой смысл ломать ноги, если от талии и до пят вейра остаётся тайной?

— Какое такое бесстыдство? — сказала чопорным тоном. — Я одета.

— В штаны! — лицо у него залилось клубничным то ли от ярости, то ли от стыда за лук, позорящий честь дома Бельх.

— Но ты тоже одет в штаны, — возразила с усмешкой.

При свете дня я боялась его уже не так сильно. После поцелуя с генералом, подпалённого им моего доверчивого сердечка и смерти той девочки страх словно притупился. Так тупился острый нож, который слишком часто пускают в дело.

И Дарешу это не понравилось.

Неуловимым глазом броском он впечатал меня в стенку кареты, навис, довлея драконьей аурой, угол рта обнажил белые, по-волчьи острые зубы. Его взгляд метался по моему лицу, отыскивая приметы милой его сердцу девичьей истерики.

— Платье не порви, — сквозь злость прорвалась лёгкая тревога. — Я-то привычная, а вот император может и не понять лишние синяки и порезы на вейре Бельх.

Вместо ответа тот с силой впился мне в рот, который мгновенно заполнило солоноватым вкусом крови. Я попыталась взбрыкнуть, но с тем же успехом червячок может пытаться приподнять бетонную плиту.

Грудь с болью смяли жёсткие пальцы, и я с каким-то отупением поняла, что ненавижу боль. Особенно такую, где трогают сразу все мои триггерные точки: губы, грудь, живот, пах. Дареша встряхнуло от возбуждения:

— Хочешь сдохнуть чистенькой, но поверь, приятно не будет, ты ответишь за все свои прегрешения.

Сквозь первый шок до меня дошла простейшая мысль, что муж может попытаться изнасиловать меня прямо в карете. Мне сказали, карета пройдёт мини-порталом, но кто знает, сколько до него ещё ехать? А вокруг нет зевак, только военные. Подчинённые моего мужа.

Только тогда я начала сопротивляться всерьёз. Ну как всерьёз… Червячок задёргался вдвое интенсивнее. Кусалась, царапалась, задыхаясь от липкой паники, а после, наконец, вспомнила о своём ненаглядном зелье. Я ведь его взяла, прелесть мою.

С трудом раздвинула одеревеневшие ноги, что Дареш воспринял как локальную победу, и пока он возился с моими брюками, достала из декольте свой пузырёчек.

— Дареш, — позвала ласково, хотя голос дребезжал, словно во рту зажало оконное стекло.

Муж уже сполз на пол, чтобы было удобнее переключиться на мою лучшую, по его мнению, половину. Ту, что ниже талии. Он отреагировал с запозданием, глаза у него были как у алкаша со стажем — мутные и пустые. Наклонившись, я нежно надавила пальцем на его губы, а когда рот доверчиво разжался, второй рукой бестрепетно опрокинула в него остатки зелья.

Несколько секунд мы шокировано смотрели друг на друга, а после Дареш выгнулся в знакомой судороге и затих на полу.

Как он вообще стал генералом? Он же немного идиот. Если в Вальтарте все генералы такие, недолго ей осталось быть империей. Может к ифритам переметнуться?