Я успела заметить, что Йорвену не понравилось столь откровенное пренебрежение его подарком, но он промолчал. Возможно, он надеялся увидеть Альрика своим зятем и не хотел раньше времени портить с ним отношения.

Сколько продолжались танцы, не знаю. Скоро мы с Вестой продолжили ходить между столами подливая северянам то пиво, то вино. В воздухе стоял хмельной дух, приправленный запахами еды. Чернокожих рабынь отпустили и мужчины продолжили веселые разговоры, порой срываясь на дикий хохот. Они то поднимались из-за стола провозглашая тосты в честь именинника, то просто, сбросив на пол утварь, принимались мериться силами на руках.

Таких я старалась обходить. Пьяные да веселые люди Харальда то и дело норовили приобнять рабынь. Ветле досталось за нас двоих. Меня не трогали, хотя смотрели с интересом. Видимо, помнили, что я княжна, пусть и из самого захудалого княжества.

Хельга сидела рядом с Гудхильд. Эти две женщины напоминали мне змей, выбравшихся погреться на солнце. Они явно нашли общий язык. А вот маленькая Асдис едва дотянула до полуночи и ушла спать, а веселье тем временем продолжалось.

На смену танцовщицам пришли жонглеры. Я почти не смотрела на их выступление, едва успевая разливать пиво, но судя по восторженному улюлюканью гостей, выступление всем пришлось по душе. У меня же все мысли сводились к тому, чтобы все поскорее закончилось, и чтобы я смогла пойти и отдохнуть. Но северяне продолжали веселиться и, казалось, не будет конца и края этому празднику.

Я продолжала ходить между столов, как вдруг заметила, что в зале стало неожиданно тихо. Так тихо, что я услышала, как толстая муха, опьяневшая от тепла дома, бьется в окно, затянутое бычьим пузырем.

Застыв, поглядела на лица собравшихся. Да что с ними не так, подумала недоумевая.

У Харальда на лице застыло откровенное удивление и что-то еще… Что-то, чего я сразу не смогла понять. А затем Альрик вскочил из-за стола, да так и остался стоять на месте, глядя куда-то за мою спину.

Резко обернувшись, я едва не выронила из рук кувшин и неловко поставила его на край стола глядя во все глаза на стоявшего на пороге мужчину.

Сердце пропустило удар. Кровь бросилась в лицо, а затем побежала по венам раскаленным металлом, как тот, из которого рождаются добрые мечи.

Да я даже дышать забыла и только в висках продолжало стучать единственное имя: «Бьерн! Бьерн!»

Он был одет в дорогую тунику, доходящую до колен, и в теплые облегающий штаны, заправленные в высокие сапоги. На плечах лежал дорогой, тяжелый плащ, отороченный волчьим мехом. К поясу был пристегнут тот самый меч, который я видела на стене в его доме.

Окинув взглядом присутствующих, хозяин дома на утесе шагнул в зал. Мое сердце радостно встрепенулось, когда я увидела то, что так мечтала увидеть! Ведь, судя по тому, как он, ухмыляясь, смотрел на присутствующих, к нему вернулось зрение. Значит, у меня получилось! Я смогла! Да впору было пуститься в пляс от осознания того, что мне хватило сил совершить маленькое чудо!

Первым опомнился Альрик. Он бросился к брату и обнял его.

- Бьерн! Ты! – проговорил младший сын Харальда и в голосе его звучала искренняя радость. - Ты снова можешь видеть! Это лучший подарок на мой день рождения!

Бьерн дружески приобнял брата и похлопал его по плечу. Альрик повернулся к музыкантам и сделал знак, чтобы они продолжали играть. Я же посмотрела на Хельгу. Ведьма была бледна, как полотно. Она впилась взглядом в Бьерна и судорожно сжала пальцы в кулаки. Глаза ее опасно сверкали, но в них было и что-то похожее на радость и на предвкушение.