Но она у них, кажется, воистину неистощима. Иначе и быть не может. Ведь это преподаватели, сильнейшие из сильнейших, по словам ректора. Если кто и может совершить невозможное, то только они. У меня дух захватывает от их атак. Так молниеносно сделать выпад, одновременно выставить щит или успеть увернуться от острых зубов может разве что божество. Простому магу такое не под силу.

На трибунах все замерли, затаили дыхание. Тут есть на что посмотреть. Ректор — хитрый малый, неспроста он решил начать новый учебный год с подобного представления. Академий боевой магии немало, но Даркледж выделяется среди них. Только учебному заведению — победителю ежегодных Игр монарх выделяет огромные дотации на развитие и благоустройство. Только выпускников-чемпионов принимают на службу государеву. Оттого сотни юношей из разных сословий стремятся попасть именно сюда. В Даркледж.

— Если тебе страшно, можешь взять меня за руку, — предлагает Ансельм, отвлекая от действа.

— Ничуть, — отказываюсь поспешно. — Никогда прежде не видела, чтобы боевые маги вытворяли такое. Даже не слышала о подобном.

Пока Расти отвлекает, Рамон наносит удар по чудовищу. Тут же отскакивает, кружится на месте, создавая вокруг себя воздушный вихрь. Нет, он точно не человек. Даже балерине не сделать подряд столько пируэтов в воздухе. А ведь при этом нужно создать вокруг себя щит и нанести новый удар.

Мне начинает казаться, что учителя нарочно не наносят противнику решающего удара. Они давно изучили все его болевые точки, но медлят, чтобы добавить схватке зрелищности, показать все свои умения.

— Это правда, что Рамон Вудс получил звание героя и награду из рук самого монарха? — интересуется отец. Неудивительно, что и его впечатлило представление.

— Так и есть, — с важным видом подтверждает ректор. — Расти тоже участвовал в боях, хотя и не имеет таких высоких наград. Ты же знаешь, друг, Даркледж — лучшая из академий.

— У этих ребят есть чему поучиться, — соглашается отец. — Не то что юнцам, но и даже опытным воинам.

— Жаль, что Пресветлый не послал тебе сыновей, — замечает господин Лейнар. —  Из них могли бы получиться отличные боевые маги.

Мне становится немного стыдно, что я не парень. А еще за неуклюжесть и неумение держать оружие. Я даже с кухонным ножом плохо обращаюсь, не то что с боевыми заклинаниями. Да отец ни за что в жизни и не подпустил бы меня к схваткам. 

— Я горжусь тем, что у меня дочери! — заверяет отец. — А что до боевых магов. Сам-то ты не отдал сына на этот факультет, предпочел некромагию.

— У Ансельма к этому способности, — сообщает ректор.

— Да брось! — горько усмехается отец. — Можно подумать, что, будь у него способности к боевой магии, ты отправил бы его их развивать.

Разговор обрывается. Даже я знаю, что в боевые маги идут не из-за умений. Сюда рвутся по большей части младшие сыновья семейств, не имеющие прав наследования. Или обедневшие дворяне, чтобы хоть государевой службой залатать прорехи в карманах в семейных бюджетах. И пусть эхо последних схваток давно утихло, люди еще помнят войну. И то, сколько боевых магов погибло тогда. Никто не хочет повторения. А многие откровенно боятся.

Меж тем представление продолжается. Расти ухитряется забраться на спину монстра и, обхватив его голову, откидывает ее назад. Рамону остается полоснуть по ней заклинанием. Он вопросительно смотрит на ректора, ожидая приказа.

— Кончайте его! — приказывает господин Лейнар. И для пущей убедительности проводит ребром ладони по собственной шее.

Рамон вскидывает руку, нараспев читает заклинание. Явно мощное, потому как воздух вокруг него начинает шипеть и дымиться.