— С какой королевой? — переспрашиваю невольно.

— Не важно. Тихо себя веди. Поняла? Не зли его. И смотри, чтобы не выпивал. А то, когда выпьет, у него совсем башню сносит.

— Он и правда может… отдать меня кому-то еще?

— Даже лучше, чтобы отдал. Если его самого сорвет, — охранник мрачнеет и его губы смыкаются в одну линию: — Он, когда один, намного хуже.

Кровь стынет в жилах от всех этих рассказов. А еще от осознания того, что я совсем ничего не могу сделать против Якубова.

Он же просто… больной. И тормозов у него нет никаких.

— Ладно, — говорит охранник. — Я, конечно, подумаю, что можно сделать. Но ничего не обещаю.

— Спасибо.

— Не за что меня благодарить, — выдает. — Не сделал еще нихрена. И вряд ли сделаю. Осторожней будь, когда Якубов появится.

— А когда, — сглатываю. — Когда он придет?

— Не знаю. Не раньше полуночи. Значит, еще несколько часов тебе здесь проторчать придется. Он сюда девок отправляет. Кто ему чего против скажет. Чтобы посидели здесь в темноте и холоде. Подумали. Как-то было на пару дней закрыл одну. А случалось, и на неделю. Но почти уверен, с тобой иначе дело пойдет. Так что ты потише будь. Хорошо думай, прежде чем ему хоть слово в ответ сказать.

Рассеянно киваю.

Я думала. Очень много думала, когда говорила с ним. И к чему это привело?

Оглядываюсь по сторонам.

— Все, — бросает охранник. — Может быть, позже загляну.

Он выходит, закрывает за собой дверь.

Пламя свечи подрагивает. Наблюдаю за этим играющим в темноте огоньком, стараюсь подавить вновь нахлынувшее отчаяние.

Якубов пока меня не трогает. Это хорошо. И я бы дольше тут просидела, только бы он и дальше не появлялся.

Но охранник почти уверен, все будет иначе.

Некоторое время хожу по комнате. Пытаюсь согреться. Но получается не очень. Холод здесь пробирает до костей. Теплое пальто не помогает.

Прокручиваю в голове разные варианты.

Кроме этого охранника надеяться мне не на кого. Однако он тоже ограничен в своих действиях. Против босса не пойдет.

Мог бы вызвать полицию…

Но приедут ли они в особняк Якубова?

Ситуация тупиковая.

А ведь еще недавно главной проблемой казалось то, как справлюсь с переводом. Не о том я волновалась.

Нужно было вообще не идти на этот проклятый корпоратив.

Но теперь поздно об этом говорить.

Сжимаю кулон и невольно вздрагиваю.

Мне кажется или он и правда слегка подрагивает? Вибрирует? Причем именно кулон. Не мои пальцы.

Осторожно веду пальцами по поверхности золотой лисы. Прислушиваюсь к своим ощущениям.

Посмотреть бы на украшение. Так можно было бы хоть что-то понять.

Подхожу ближе к огню. Присаживаюсь возле свечи. Внимательно рассматриваю кулон.

Нет. Ничего необычного. И вибрацию не чувствую уже.

Показалось, значит.

В такой темноте, в таком холоде еще и похлеще почудиться может. Невольно вздрагиваю от каждого шороха. В том, как отражаются тени на стенах, видится чужое движение.

Напряжение внутри достигает предельных точек.

Осознаю, что моя тревога никак не поможет. Лишь усугубит. Но пока взять себя в руки никак не получается.

В голове мелькают разные идеи, но даже в своем расшатанном состоянии вижу, это глупости. Ничего, из того, о чем сейчас думаю, не поможет.

Нужно что-то другое. Но что?

Судорожно сжимаю кулон.

Вот бы он пришел за мной. Нашел меня. Вытянул из этого кошмара. Но наверное, даже больше шансов на то, что Якубов сейчас сам меня решит выпустить. Не тронет.

Напрасно стараюсь проглотить горечь. Ком так и стоит в горле.

Мысли хаотично кружат в голове. И вдруг меня словно насквозь прошибает. Леденею, когда перед глазами всплывает фрагмент репортажа.