— Вниз, — тихо скомандовала спасительница.

Уже слыша тяжелые шаги Лассела, Ясна даже и не думала спорить. Она юркнула в маленькую дверь. Ей пришлось почти согнуться пополам, чтобы оказаться внутри комнатушки. Здесь дурно пахло, и ни один лучик света не проникал снаружи.

— Где ты, маленькая дрянь?! — послышалось сверху. — Я найду тебя, и тогда ты сильно пожалеешь о том, что вообще родилась на этот свет!

Лассел уже рычал. Наверное, от отчаяния, потому что заметить проход вниз было очень сложно, если не знать, где он находится. Он потоптался в переулке еще немного, и шаги стали отдаляться.

Потихоньку Ясна привыкала к сумраку. Теперь она видела, что на нее смотрели три пары испуганных глаз. Невольница даже не сразу поняла, что это за существа, и только спустя некоторое время до нее наконец дошло, что это всего лишь дети. Уже не такие, как тот, которого женщина держала на руках, но все еще малы. Они сидели на какой-то куче тряпья. Кажется, это было что-то вроде постели для них. Но когда внутрь вошла их мать, заняв почти четверть помещения, один из ее отпрысков поднялся, и Ясна увидела, что он не такой уж и маленький, как ей показалось сначала, просто очень худой.

— Ма-а-ам? — вопросительно протянул он.

— Идите погуляйте, ладно? — ласково обратилась она, судя по всему, к старшему. — Только никому не говорите, что у нас гости.

— Ла-а-адно, — снова растянул слово он и подал руку остальным детям.

Когда они поднялись, Ясна поняла, что это две девочки, и они безумного похожи друг на друга. И не только рваными лохмотьями вместо одежды и спутанными волосами, у них были совершенно одинаковые личики.

— Я есть хочу, — сказала одна из них.

— Иди, Эль, иди, когда гуляешь, есть не хочется, — нахмурилась мать.

Ребята больше ничего не произнесли и, как мышата из норы, повыскакивали из подвальчика.

— Прости, у меня ничего нет, иначе я все вам отдала бы, — Ясна смотрела на несчастную мать.

— Но ты же что-то украла? — сощурилась она.

Очевидно, женщина впустила ее, только потому что рассчитывала на добычу Ясны. Но, кроме одного сандалия, с нее действительно нечего было взять.

— Свою жизнь, — грустно улыбнулась девица, как бы извиняясь за то, что у нее не оказалось чего-то более существенного. Испуг стал проходить, и теперь Ясна чувствовала, как пекут ссадины на ступне.

— Невольница, значит? — покачала головой спасительница.

— Меня украли из дома, я всегда была свободной! — горячо возразила Ясна.

Но ее собеседница только лишь криво ухмыльнулась.

— Далеко ли дом твой?

— Там, за пустыней, — неопределенно махнула рукой рабыня.

Женщина цыкнула.

— Здесь ты чужая. Ты ведь ланойка?

— Твоя правда, — пожала плечами она. — Прошу, разреши мне побыть у тебя до темноты, а потом я уйду.

Малыш на руках у женщины яростно засопел и принялся возмущаться по-своему, двигая ручками и покряхтывая.

— Тш-ш-ш, — посмотрела она на него и попыталась сновать дать тому грудь. Он впивался в нее губами, но, похоже, не мог высосать ни капли. Женщина раздраженно закрылась одеянием и принялась качать ребенка.

Она ничего не сказала Ясне, но и не стала ее выгонять, поэтому та села, опершись о стену, и посмотрела на свою ступню. Все оказалось не так плохо, как она думала. Глубоких ран она не заметила, лишь царапины от камней и песка. Ясна сидела тихо-тихо, не шевелясь. Она думала о том, кто эта женщина, почему она должна растить своих детей в таких нечеловеческих условиях. Где ее муж и есть ли он вообще? Разве не должен он обеспечить их хотя бы самым необходимым?

Младенец кряхтел-кряхтел и в конце концов уснул. Мать уложила его в лохмотья и куда-то ушла. Ясна не решилась спрашивать ее, куда она. Довольно уже того, что женщина не выдала невольницу. В каморке становилось все темнее. Малыш лежал так тихо, что в какой-то момент Ясна испугалась за его жизнь. Она с опаской приблизилась к свертку и положила на него руку. Ребенок дышал. Она взглянула в его личико. Во сне он дергал губами, как будто все еще сосал грудь. Сладко-горькое чувство накрыло Ясну. Ей было так жаль этих голодных детей, но вместе с тем она понимала, что ничем не может им помочь. И одновременно с этим подумала, что если сможет выбраться отсюда, то выйдет замуж, и у нее непременно появится такой же милый комочек, который будет во сне вот так смоктать.