— Три! — вякнул Эразмус.

— Хорошо, на три, и велите вашему помощнику, который ловит мух и ни черта не делает, отнести её на адрес господина Лукаса Арбогаста… Эразмус, какой адрес?

— Кто не знает господина Арбогаста?! — расплылся в улыбке торговец. — Но… Что же вы мне дадите за такую большую услугу? Ведь мой помощник мне просто необходим здесь, на рынке!

Я выразительно глянула на перемазанного в чешуе мальчишку, с обалделым видом смотревшего мне в рот, и ответила:

— Пять процентов к цене рыбы вас устроят?

— Ого… То есть, м-м-м, надо подумать!

— Думайте, но недолго, уважаемый, потому что у вас много конкурентов, — беззаботным тоном заметила я. Конкуренты радостно заулыбались, и торговец поспешил выдвинуть новое условие:

— Десять!

— По рукам!

Я смачно плюнула в ладонь с печатью, торговец сделал то же самое и мы заключили сделку. Двенадцать серебряков в неделю не сделают моего работодателя беднее, зато мы будем получать свежайшую рыбу практически из рыбачьей лодки.

Беддар ждал нас на паркинге, ковыряясь пальцем в носу. Увидев рыбу и овощи, упакованные в плотную крафтовую бумагу, кентавр скривился:

— Если протечёт на сиденье, оплатите мне чистку.

— Разве чистка не заложена в тарифе «шоппинг»? — рассеянно спросила я, укладывая пакеты в двуколку.

Таксист снова скривился, будто съел целый лимон, и ничего не сказал. Из чего я заключила, что попала в точку. Мы с котом забрались в экипаж, и Эразмус скомандовал:

— К молочнику на улицу Репонс!

И так плотоядно облизнулся, что мне стало смешно. Значит, пушистый будильник фанат сметанки. Думаю, целого жбана на месяц будет мало, хоть заводи собственную корову!

Улица Репонс мне понравилась сразу. Совсем не похожая на рынок — чистенькая и аккуратная, состоящая практически из одних лавок, между которых стыдливо лепились маленькие домики-пирожки. Кентавр дотащил двуколку до широкой витрины, на которой были нарисованы склянки с белым содержимом и написано большими округлыми буквами «Молочная лавка господина Фиджи». Сам молочник оказался толстеньким коротышкой с роскошными усами и в высоченном белом колпаке, размер которого, вероятно, был предназначен для увеличения собственного достоинства хозяина. В лавке было пусто, и господин Фиджи буквально бросился нам навстречу:

— Господа хорошие, что желаете? Сметанка свеженькая, молочко в бутылках и в крынках только-только из реки! Творожок, сливки для кофе, простокваша! Что угодно вашей душе, прекрасная хозяюшка?

Прекрасная хозяюшка, то бишь, я, только рот раскрыла, пялясь на великолепное разнообразие баночек, бутылочек, кувшинов и непроливаек, расставленных в маленькой лавке. Эразмус же, ничтоже сумняшися, пошёл в разведку. Прохаживаясь между пузатых жбанов, он сдвигал крышки и, встав на задние лапы, нюхал содержимое. Почти не фыркал даже!

Покосившись на кота, молочник продолжил:

— Быть может, вам нужны яйца? У меня как раз сегодняшняя партия ещё не разобрана, но я с удовольствием наберу вам дюжину!

— Да, яйца надо, — наконец ответила я. — И сметану. И молоко…

Я тоже покосилась на кота и шёпотом просвистела:

— Ну как?

— Можно брать, — солидно ответил Эразмус, вспрыгивая на стойку напротив хозяина. — А в какое время был забор молока?

— Утром спозаранку, уважаемый господин кот, — поклонился хозяин лавки с пиететом. — У меня молоко всегда самое свежее, потому что сынок мой работает на заборе как раз, так он мне всегда привозит первому!

— Бери, Александра, — посоветовал Эразмус. — Первый забор самый жирный!

— Из реки? — вдруг осознала я и недоверчиво глянула на молочника. Тот подбоченился: