Беддар тормознул на стоянке рядом с причудливым паромобилем и обернулся:

— Если берёте тариф «шоппинг», то я вас жду, а если нет — то с вас десять серебряков.

Эразмус умоляюще заглянул мне в глаза:

— Дорогая безымянная горничная, давай возьмём тариф «шоппинг»? Ведь мы купим много-много самой разной еды, правда?

— Я не безымянная, — обидевшись сначала, я вдруг вспомнила, что не представилась коту. Поэтому добавила с достоинством: — Меня зовут Александра.

— Александра… Мою глубоко покойную прапрабабушку так звали! — откликнулся Эразмус. — О, мой тонкий нюх чует глобальные перемены в нашей с Лукасом жизни! Ибо прапра была необыкновенной старушкой!

Не скажу, что сравнение с котовьей предкой показалось мне приятным, но Эразмус воодушевился не на шутку. Зато кентавр охладил его радость, напомнив:

— Если берёте тариф «шоппинг», то время тик-так!

— Пойдём же, Александра, пойдём скорее закупать молочко и смета-а-анку! — бросил клич кот, и я с невольной улыбкой заразилась его счастьем:

— Ну, пойдём. Чур, ты торгуешься.

Торговаться кот умел. Просто божественно. Сперва мы наведались в овощной ряд. Там Эразмус откровенно скучал, но всё же посчитал делом чести тщательно обнюхивать морковку и лук, сообщить мне об откровенно плохом качестве картошки, в чём я убедилась лично, попросив продавца разрезать корнеплод пополам. Зато по соседству мы нашли крупную и очень красивую картошку, и на радостях я даже договорилась с хозяйкой этого добра о еженедельных поставках пяти килограммов на дом господину Арбогасту. Торговка понятия не имела, что так можно было, и согласилась почти со скрипом, однако несколько банкнот в счёт доставки за следующую неделю убедили её. Мы ударили по рукам, и пришлось по совету кота плюнуть в правую ладонь перед этим. Таким образом договор входил в силу. Правда, после этого я брезгливо вытерла ладонь о покрывавшую прилавок ткань, но, надеюсь, торговка не заметила.

После этой сделки Эразмус потащил меня в рыбный ряд. И там началось представление, которое было бы достойно лучшей музыкальной комедии…

— У меня лучшая рыба на рынке! — обиженно гундел торговец.

— Пфе! Видали мы такую рыбу! В гробу она лежала, умершая собственной смертью! — презрительно фыркал кот.

— Вы таки знаете, уважаемый господин кот, к кому вы таки обращаетесь? — торговец надувал щёки и выпячивал грудь.

— К наглому обманщику, господин торговец! — кот подёргивал кончиком хвота.

— Да эта рыба ещё утром плавала в реке и влюблялась в свою соседку! — торговец хватал крупного, чуть лежалого на вид карпа и ласково оглаживал его дряблой ладошкой.

— Она была больна от любви или слишком стара? — кот осторожно приближал мокрый нос к рыбине и начинал с отвращением чихать.

— Она была в прекрасной форме! Не хотите брать, идите мимо!

— Мы хотим, — вмешалась я. — Но эта рыба даже мне кажется несколько… лежалой.

Эразмус зыркнул на меня недобрым глазом и снова обернулся к торговцу:

— Милостивая госпожа имеет в виду, что мы с ней оба чуем запах прекрасной свежайшей рыбы, которая лежит у вас в дальнем ящике и, видимо, припасена для особых покупателей!

— Уважаемый кот имеет в виду, — передразнила я Эразмуса, — что мы готовы покупать у вас свежайшую рыбу с доставкой четыре раза в неделю.

И мне удалось сломать пластинку опытного хитрющего торговца. Он моргнул, застыл с рыбой в руке и спросил:

— Это как это?

— Объясняю. Вы ловите рыбу сколько раз в неделю?

— Я её покупаю у рыбаков.

— Сколько раз в неделю?

— Каждый день.

— Отлично. Значит, в понедельник, среду, пятницу и воскресенье вы выбираете самую красивую рыбину килограмма на два…