С натужным жужжанием надо мной пролетели три тяжело нагруженные эспады, спеша излить в озерцо содержимое стеклянных абдоменов.

Осы эспады скорей всего кормят Фуунга, исполняя роль его медоносных пчел-сборщиков. Еще у него есть как минимум пара видов шершней: одни для переноски тяжестей, другие для боя и охраны. Помимо этого, он легко повелевает растениями – например, мухоловками, превратив их в живые тюремные камеры.

Кто же он такой?

Пока я неспешно думал, сам Фуунг, изогнувшись, создав пару колец, опустился так, чтобы его лик оказался на одном со мной уровне, но при этом не слишком близко – за что я был крайне благодарен. Очень уж некомфортно находиться впритык с чьим-то лицом, что с тебя самого размером или даже больше.

Прошла минута, а меня так и не схватило сплетенное из корней кресло – чего я подспудно боялся. Очень уж не хочется превращаться в пленника. И умирать не хочется – я ведь не сто сорок первого уровня, как некоторые.

– Вино, – резонирующим голосом оповестил Фуунг Сладкоядый, и вылезший из земли тонкий золотистый корень опустил на стол покрытую почвой бутылку из темного стекла. Следующий корень поставил рядом хрустальный золоченый фужер. – Угощайся, Росгард. Я рад гостям. И рад беседе. Слишком уж долго я прозябаю здесь в тоскливом одиночестве… Жил тут еще один неплохой собеседник, но как-то мы не сошлись с ним во взглядах во время игры в шахматы… и я его убил. Теперь сожалею об этом. А ты играешь в шахматы, Росгард? А может, сыграем пару партий в «Башни, Ямы, Пауки» – как по мне, так это лучшая из игр! И вряд ли игра помешает нашей беседе, не так ли? Мысли о тактике и стратегии идут на пользу любому разговору! Так что ты выбираешь?

После краткого раздумья, я сделал очевидный выбор:

– Шахматы. Но без ставок. И с правом прерваться, когда угодно, и не завершить игру.

В шахматы я вообще не мастак – точно проиграю. Но все же в шахматах я разбираюсь куда лучше, чем в «Башнях, Ямах и Пауках».

– Не завершить игру? Фу… – Фуунг недовольно встряхнул головой, и послышался мелодичный звон. – Но я одобряю твою осторожность, Росгард.

Пока он говорил, еще пара корней успела поставить на стол черно-золотую доску и принялась расставлять фигуры – белые и алые. Алые фигуры – что-то рыцарское плюс волшебники. А вот белые, вырезанные словно из мутноватого льда, изображали тьмальдов. Невероятной красоты комплект – и, скорей всего, невероятно дорогой.

– Делай первый ход, – предложил золотой змей.

Я уже потянулся к пешке, однако глянул на напряженно сверлящего глазами доску Орбита, и меня не то чтобы осенило, но будто слабый солнечный луч коснулся темного чердака в моей черепушке.

– Мой молчаливый вороватый друг куда лучше в шахматах, чем я, – сказал я, глядя на рыцаря в клетке. – Возможно, он обыгрывал весьма и весьма сильных противников, разбивая их в пух и прах, оставляя рыдать по ту сторону окровавленной доски, нервно комкая залитый слезами платочек.

– Нервно комкая платочек, – повторил Фуунг, поднимая глаза к клетке. – Я люблю яростное столкновение тактик. Люблю безжалостный напор, постоянное давление и грамотные атаки во фланги…

– А я вот не очень даже понимаю, о чем речь, – признался я. – Так, быть может, тебе лучше сразиться с лучшим из нас? А я сосредоточусь на нашей с тобой беседе.

– Если ты думаешь о том, как спасти его из клетки и устроить побег… – изумрудные глаза уставились на меня и словно заглянули в душу.

– Нет, – спокойно сказал я, отвечая взглядом на взгляд, хотя вряд ли мои сонные полузакрытые глаза могли соперничать с огромными зелеными очами мудрого змея. – Но в шахматы надо сражаться с лучшим соперником из имеющихся. И это не я. Да и не удастся нам сбежать, пока ты настороже, Фуунг Златое Гингко. Эй, Орбит… ворюга ты несчастный! Хочешь сыграть в шахматы?