Змей небрежно задел клетку, и она крутнулась, едва не переломав держащий ее стебель. Я успел заметить, что Орбит широко улыбается и вообще выглядит так, будто находится в аттракционе.

– Ха! – запрокинув голову, Фуунг выпрямил часть тела, поднявшись тонким золотым деревом ввысь.

С части растущих из него ветвей отлетели золотые листья, упав вниз с такой тяжеловесной стремительностью, с какой обычно падает не невесомая листва, а полновесный слиток золота. И в воду они булькнули знатно.

– Да ты смельчак, незнакомец! Молчалив, не опускаешь взгляда… улыбаешься… впрочем, я не впечатлен – ведь я знаю, что ты бессмертен и оттого тебе неведом ужас смерти. А ведом ли тебе страх вечного заточения? Смиришься ли ты с тем, что я продержу тебя в клетке целую вечность и не позволю умереть! И подожду, пока Затти явится, чтобы спасти тебя, – вот тогда-то я снова ее и схвачу! Я Фуунг Златое Гинкго! Я терпелив… и я умею ждать…

Орбит молчал. Когда послышалось знакомое гудение, я невольно поежился, а может, и мурашками покрылся размером с горошину, пока надо мной один за другим пролетали здоровенные алые шершни. Змей качнулся к ним:

– Нашли?!

Заговори они – я бы не удивился. Но насекомые просто поднялись и пошли по кругу.

– Скрылась… – Фуунг испустил долгий тяжкий вздох. – Что ж! Она не могла уйти далеко! В ночной Пуще ближе к рассвету просыпается страшное зло… я догоню ее! Схвачу! И верну обратно в клетку!

Он снова начал подниматься, окутанный аурой сияние и точками жужжащих вокруг него шершней, но внезапно замер, уставился на Орбита изумрудными глазищами и вкрадчиво поинтересовался:

– А может, ты и не вор вовсе, незнакомец? Ведь ты не здешний… ты пришел извне… и быть может, ты пришел не воровать, а убивать? Убивать меня? Быть может, тебя подослал кто-то из моих заклятых недругов? Ты жаждешь моей крови, незнакомец?

Орбит улыбался и молчал. Прямо напрашивался на смертельный удар по своей наглой сверкающей улыбке. Позер несчастный! Хотя цель его понятна: стоит умереть, и он улетит на плиту. Ну потеряет уровней так пять, может, лишится части умений – зато обретет свободу. Главное, чтобы снова на реролл не собрался, чудила. Хотя пока здесь Затти, а мы в Запертых Землях, можно даже не задумываться об этом – Орбит стопроцентно продолжит путь до конца.

– Кто бы мог тебя послать убить меня? – золотой змей плеснул кольцами тела в жиже. – Хм-м-м…. Мои собратья? Двое из нас шести вроде как давно мертвы, если верны известные мне слухи. Я сам себе не враг, и я не в счет. Осталось трое… Так кто? Нииллай Багряная Листва?

Орбит молчал и улыбался. Мне уже самому захотелось дать ему по зубам.

– Не она? Так-так-так… быть может, Долгеннот Бакаутова Душа?

Я посмотрел на лысого эльфа. Он продолжал хранить гордое молчание.

– Так-так-так… неужто тебя по мою душу послал сам Крутован Северный Дуб? От него всякого можно ожидать…

Орбит молчал.

– М? Чего же ты молчишь, незнакомец? Ты обокрал меня… я не сделал тебе ничего худого, а ты обокрал меня и теперь отмалчиваешься… Скажи хоть что-нибудь… Может, налить тебе славного вина? Или медовухи? Она слегка ядовита, но знатно туманит голову…

Не знаю, что меня подтолкнуло. Но я сделал это. Уперся ногами покрепче, подался вверх, проламывая головой травяной покров, высунулся рывком по пояс и громко спросил:

– А можно мне вина налить? Или ядовитой медовухи. Я с радостью! А потом по пьяному делу помогу тебе, о мудрый Фуунг, запинать этого молчаливого эльфа до смерти. Чур именно мой пинок будет смертельным!

Громадные шершни развернулись и рванули ко мне, переходя в пике. Но долететь им не дали: