— Да кусок в горло не полезет. Короче, набирай…

— Набрать-то я наберу, а кому я позвоню? И что спросить?

— Позвонишь ты бывшему моему другу, соседу. Ответят, скорее всего, его родители. Спросишь, все ли в порядке у меня, потому что долго нет вестей. Можешь попросить меня позвать, чтобы поздравить с днем рождения. Да, и скажешь, что сегодня уже звонил.

Егор задумался, повторил слова Павлика в правильной последовательности, полистал книгу с кодами городов, лежащую на тумбочке. Глянул на гостя, дождался одобрительного кивка и принялся давить на кнопки, каждое нажатие сопровождалось коротким сигналом.

Сглотнув, Павлик приблизился к нему, чтобы слышать ответы. Пошли гудки. Щелчок – и опять мама Вальки:

— Да?

— Здравствуйте. Меня зовут Егор, я уже звонил сегодня… — Он набрал в грудь воздух и затараторил как по писаному: — Вы подумали, что это розыгрыш. Так вот, я хочу спросить, все ли хорошо у Павла Горского, и, если вас не затруднит, позовите его, пожалуйста, к телефону, у него день рождения был, хочу поздравить.

Павлик прижался ухом к руке Егора. Мать Вальки молчала, подбирала нужные слова. За пару секунд мир Павлика схлопнулся в ноль, снова возродился, когда прозвучал ее голос:

— Егор, да? Понимаешь… Павел больше не придет.

— Почему? – на автомате спросил Егор, а Павлик замер в предвкушении ответа.

— Он умер. Мне очень жаль.

Глаза Егора стали, как двадцатирублевые монеты. Он отвесил челюсть, вытаращился на Павлика и так же на автомате спросил:

— Как – умер? Точно? Вы видели тело?

Павлик оцепенел, не зная, что делать и говорить, как реагировать – то ли радоваться, что его семья цела и невредима, то ли оплакивать его украденную жизнь.

— Мне очень жаль, Егор. Говорят, он просто упал и умер. Тело в морге, ищут причину… Извини, думала, это он звонил… А он, — она всхлипнула, — тогда уже был неживой.

Толкнув Егора в бок, Павлик прошептал:

— Спроси, как остальные.

Егор повторил и получил ответ:

— Понятное дело – горюют. Лена, мать его с нервным срывом, говорят, в больнице.

— Живы, — выдохнул Павлик с облегчением, оперся спиной о стену и сполз на пол.

Егор еще что-то спрашивал. Потом долго молчал, глядя на трубку. Затем перевел взгляд-вопрос на Павлика, а тот как будто на самом деле умер, онемел и потерял подвижность. Провел ладонями по лицу сверху вниз.

— Это какой-то жестокий розыгрыш? – дрожащим голосом спросил Егор, Павлик мотнул головой.

— Нет. Я и правда умер, мое тело в морге, а я… здесь. И если ты проговоришься, что видел меня… Я не знаю, что будет. Тебя откорректируют, как – без понятия. Может, просто забудешь о нашей встрече и о тех, кто это с тобой сделает.

— Кто? Кто это со мной сделает?

Павлик поднялся и, пошатываясь, направился к двери, но Егор преградил ему дорогу, уперся рукой в стену.

— Нет уж, стой! Во что ты ввязался? Это бандиты? Рэкетиры? Настолько все серьезно, что ты инсценировал свою смерть?

— Ты жить хочешь? – спокойно спросил Павлик, отодвигая его в сторону. – Ответь, ты хочешь жить или – знать?

Теперь замер Егор. Лицо у него было, словно он в уме перемножает многозначные числа. Сопоставив некоторые факты, он мотнул головой и кивнул на дверь в кухню.

— Идем туда.

Павлик оседлал стул-трон, Егор уселся напротив и вынес вердикт:

— Это точно не розыгрыш. Если бы ты знал, что… Что там произошло, то не стал бы меня просить звонить. И не мистификация – по той же причине. А еще ты говорил, что люди нам точно не угрожают. Так что сочувствую тебе, но… Предположения меня сожрут, но я хочу жить, поскольку вижу, что все серьезно. Единственный вопрос: чем я могу тебе помочь?