Из тумана выплывают моторные лодки. Мы окликаем одну из них:

– Что это за земля на западе?

– Это Квитхольмский маяк.

Невероятно, но мы, значит, ушли от него в тумане. Вот теперь понятны те островки и шхеры – мы забрали слишком далеко в море. Мимо нас проходит несколько пароходов. Мы снова попали в фарватер. Идем одним путем с ними по направлению к востоку.

И вдруг выходим из тумана. Над нами голубое небо, а там, в глубине, берег с горами и снежными пятнами, искрящимися в лучах заходящего солнца. И при наступившей чудеснейшей летней погоде мы направляемся мимо Кристиансунна по направлению к югу от Смолена и Хиттерна. Лив и Коре, страдавшие морской болезнью в открытом море, теперь оправились и снова радуются жизни.

Пользуясь и парусами, и мотором, мы пошли дальше по Тронхеймскому фарватеру и дальше к северу от Фолла, вдоль Хельгеланна[15].

Плавание вдоль нурланнского побережья всегда одинаково прекрасно. С каждым разом впечатление оказывается даже сильнее.

Бесконечная смена тысяч островков и шхер, разбросанных кругом, долгая белая ночь… Синее шелковое море, прекрасное, как мечта, солнечный диск из расплавленной меди вдали на морском горизонте, красно-желтый зыбкий столб света на атласной блестящей глади, горные цепи с макушками и ледниками, фьорды, врезающиеся в берега.

Над островками высится круглая тяжелая исполинская голова Торгхаттена с дырой во лбу. Днем глаз тролля неподвижно устремлен в сторону горы Лекамёйя[16] далеко на юге.

В прозрачном воздухе до сих пор еще звучит эхо «Хаконармола» и «Холоигьятала» – древних песен скальда Эйвинда Скалдаспиллера[17] из плодоносной Твотты:

Там же проживал и сын Эйвинда, мудрый нурланнский вождь Харек, ставший на сторону народа против короля Олафа, проповедника бога-Христа.

Дальше к северу в величавом одиночестве восседают Шу-сёстре[19]. Они глядят на море и ждут женихов, чтобы заключить их в свои могучие объятия, когда буря примчит их сюда. Но подальше к северу грозно стоят на страже ревнивый Дёнманн и каменные великаны Томма и Люрёй. А за ними из вод морских подымается во всей своей мощи Хестманн («Всадник»). Плащ падает тяжелыми складками с его плеч на спину коня; нагнувшийся вперед всадник устремляется в небо, словно хочет доскакать до солнца по огромной водной равнине. Это встает из моря сама сказка.

И далеко-далеко впереди, на горизонте, высится Трэнставен, сторожевая башня горной страны эльфов; к северу от нее подымает из моря свою мощную голову Родёй-Лёва, а Свартисен, самый большой ледник северной Норвегии, расстилает свои белоснежные покровы над скалами-исполинами в глубине страны.

«Всадник»

И потом Вест-фьорд!.. Вечером, при свежем бризе, веющем над ярко-голубой бездной, – что может сравниться с Вест-фьордом! Он был всегда и останется единственным в своем роде – с нескончаемыми громадами скал Лофотенской гряды со стороны моря. Зубцы и ледники уходят все дальше и дальше, пока у границ Рёста[20] горные вершины не растают подобно голубой мечте за морским горизонтом.

А море струит свою темно-синюю выпуклую гладь из необъятного простора.

И со стороны материка, из той же глуби, беспрерывно встают новые цепи гор, между которыми поблескивают ледники. Они состязаются с горами Лофотена величием и бесконечным разнообразием.

Нет, вовек не наглядеться на этот сказочный мир, всегда поражающий своим величием – и в бурю, и в штиль. Это грандиознейшая поэма из скал и волн морских.