Журналист Теодор Лернер, по-видимому, возымел желание стать крупным земельным собственником. Впервые он явился сюда в 1898 году и огородил столбами и камнями, окрашенными в германские цвета, небольшой участок земли здесь, наверху, на краю обрыва. Участок сам по себе не представлял никакой ценности, но господствовал над обоими подступами к острову – бухтами Южной и Моржовой. Лернер установил здесь щит с надписью: «Частные владения германских подданных Теод. Лернера и Гуго Рюдигера. 13 июня 1898».

Река Моржовая и домик Лернера

В июне следующего года Лернер опять приехал сюда и завладел большей частью острова, в том числе всеми сколько-нибудь удобными бухтами и всеми местами с наиболее доступными угольными залежами. То, что он захватил при этом участки с домами норвежских звероловов-зимовщиков, ими построенными и, стало быть, составлявшими их частную собственность, – видимо, не имело для него никакого значения. Все это сделалось «германской частной собственностью», было взято во владение им, «германским подданным Теодором Лернером из Линца на Рейне».

Интересна цель, которой он мотивировал свою заявку: «эксплуатация острова путем развития здесь горной промышленности, рыбной ловли и охоты на морского зверя – главным образом для добычи ворвани».

«Эта известная германскому государственному канцлеру промысловая заявка, а равным образом все права на землю и воды, в особенности на гавани, состоят под охраной германского государства».

Количество морского зверя, дающего ворвань, в последнее время, однако, сильно поубавилось у острова. В старину моржи выходили на эти берега во множестве; теперь они совсем перевелись в этих водах. Уцелевшие тюлени и киты стали преимущественно держаться в море и на плавучих льдах. Очевидно, Лернер намеревался утвердить свое господство и над морем, хотя для этого у него пока что не хватало флота.

В течение целого лета Лернер один царил на всем острове. В сопровождении трех телохранителей с магазинными винтовками и сам с маузером в руках, он настоящим завоевателем расхаживал по своим владениям, грозно нападая на всякого, кто осмеливался бросить якорь в здешних водах или ступить ногою на берег.

Винтовки угрожали даже норвежским промышленникам, когда те отваживались приближаться к острову. Они, конечно, издавна охотились здесь, еще в те времена, когда и прадеда династии Лернеров не было на свете, владели домами и имуществом на острове задолго до того, как родился младенец Теодор I, но какое это могло иметь значение, раз Мы, Theodorus Rex[32] из Германской империи, изволили начертать на клочке бумаги 5 июня 1899 года, что остров отныне принадлежит Нам?

Простительно, пожалуй, что бесхитростным мозгам простых норвежских промышленников трудно было постигнуть здравый смысл подобной затеи. Но триумфы Лернера не ограничились изгнанием мирных промышленников и путешественников; он одолел и русский крейсер. Русское правительство по неизвестной причине – быть может, опасаясь возникновения новой могущественной лернеровской державы? – отправило в июле 1899 года крейсер «Светлана» под командованием капитана Абазы[33] с целью водрузить русский флаг в том месте острова, где имелись следы пребывания русских промышленников. Крейсер пришел 21 июля в расположенную к северу от Моржовой бухты Русскую Гавань, где сохранились развалины стоявших там когда-то русских хижин. Там капитан Абаза намеревался поднять русский флаг.

Но тут бурей налетел Лернер со своими тремя телохранителями, все вооруженные до зубов, и стал грозить самыми серьезными последствиями, если флаг будет водружен.