И пусть синяк уже гораздо бледнее, и тональник умело скрывает все дефекты от полученного удара, я чувствую, что недолюбливаю этого мужчину всей душой и даже, возможно, ненавижу. Хотя… я, наверное, немного преувеличиваю степень своей ненависти к этому извращенцу-мажору, не заслуживающему даже моего мысленного внимания.

Но офис встречает меня переменами, причем внезапными, и это не касается интерьера или чего-то наподобие. Наши сотрудницы при полном параде. И даже уборщица — Натка Каткова, студентка на подработке, трет полы современной шваброй, но меня поражает не это… Девушка вместо привычных замызганных штанов и растянутой футболки делает уборку в платье, новом, разве только ценника не видно.

— Что происходит? — шепотом обращаюсь к девушке из отдела продаж, которая успешно докрашивает глаз тушью.

— Привет, вот готовимся.

— К чему? — пораженно выдыхаю и вновь осматриваюсь.

По аромату, исходящему из каждого отдела, офис сейчас напоминает парфюмерный масс-маркет.

— К новому руководству!

— То есть как? — от неожиданности я плюхаюсь на первый попавшийся стул.

С одной стороны, я испытываю радость, что Матецких я больше не увижу, с другой стороны, совершенно непонятно, кто мне теперь подпишет заявление на оплачиваемый отпуск.

При всех деньгах, что я получу по соглашению от Ржевского, терять стабильный доход не очень хочется. Кто его знает, как может жизнь повернуться, а тут хоть что-то на хлеб и молоко…

— Вот так! Говорят, генеральный холостой и при деньгах… — восхищенно закатывает глаза девушка.

— Здорово, — проговариваю и понимаю, что этот кастинг на лучшую невесту от нашей фирмы я точно не выдержу и лучше сегодня не показываться новому начальству, потому что меня внесут в число тех охотниц, что засели в засаде и ждут, когда жертва соизволит появиться.

И только я успеваю это осмыслить, как входные двери нашего офиса распахиваются и в зал просачивается целая делегация под защитой охраны.

В числе прочих я замечаю до боли знакомую макушку вьющихся волос и суровый взгляд.

— Только не говори, что он наш новый генеральный? — киваю в сторону Макса и прячусь под стол, собираясь прикинуться урной для использованной бумаги.

— Правда, он красавчик? — продолжает капать слюной на Ржевского менеджер по продажам. — От такого и залететь не жалко…

— Обычный, — быстро проговариваю и ныкаюсь под стол.

С ума она, что ли, сошла?

— А я вижу, ваше умение находиться в самых неожиданных местах и на работу распространяется, Владислава?

Я подлетаю как ошпаренная и бьюсь головой о столешницу:

— Доброе утро, Максим… Филиппович, — едва вспоминаю, какое у Ржевского отчество.

Мне только еще не хватает, чтобы все сотрудники подумали, что я по верхам скачу, сменяя Матецкого на Ржевского.

***

— Вылезайте, Макова. На вас все смотрят.

На него! Никому я триста лет не сдалась на меня смотреть. Разве только, что всех распирает большое и совместное желание меня придушить как раздражающий элемент, ну, и внезапную конкурентку заодно.

— Вылезай, — тише отдает приказ Ржевский.

И я лезу. Медленно. Отодвигаю офисный стул. Цепляюсь руками за столешницу, чтобы почувствовать опору и поднять свое бренное тело.

Жаль, рядом нет стенки. А то бы я и на нее залезла.

— Пройдемте в мой кабинет, — Макс прилюдно берет меня за локоть и ведет по направлению к приемной.

Весь офис молчит, и только провожают заинтересованными взглядами уже не Ржевского, а меня.

Надеюсь, Максу не придет в голову опробовать свой рабочий стол со спущенными штанами у меня перед лицом.

Хотя… Ругаю себя. Все-таки Матецкий приличная сволочь, я из-за него психотравму получила самую настоящую, даже Максу уже не верю. А он, между прочим, доказал не единожды, что меня не тронет.