Все происходит так мгновенно. Я только успеваю сказать «ой».

— Отойди! — кричит на меня Максим.

Я оборачиваюсь и вижу не только Ржевского за своей спиной, но и няню на руках с Зайчиком. Малыш напуган и кричит.

Макс подбегает ко мне с ошалевшим взглядом и хватает за плечи, отстраняя от плиты.

Я как бы и не рвусь особо, чего тут спасать. Еще не хватало, чтобы меня ударило током на этой за много денег кухне. Я слишком молода! И поэтому предоставляю хозяину квартиры разрулить ситуацию, а сама иду и встаю рядом с Вероникой Николаевной.

— Дайте мне его, зачем вы сюда вышли?

— По-вашему, я должна сидеть и ждать, пока вы нас с ребенком тут убьете?

Я вздрагиваю от того, как буднично она это говорит, потому что в ее глазах нет никакого испуга. Она собрана и весьма прекрасно оценивает сложившуюся ситуацию.

— Что вы такое говорите, сплюньте!

Я не верю во всю эту суеверную чушь, но так бывает, что когда все домочадцы следуют дню Косаря Северного, затем Миланьи Февральской, что-то да может случиться. А еще жизненно важно отслеживать «чего нельзя делать в этот день». И вот так невольно начинаешь сопоставлять факты и подмечать кое-какие совпадения.

Я уверена, если вбить в поисковик «какой сегодня день», браузер выдаст много интересного о том, что какой-нибудь Михайло Энергетик может ответить за неисправную проводку и что с утра лучше бы остаться на улице и не входить в дом до наступления ночи.

— Вы приносите несчастье, — авторитетно произносит женщина.

И тут я совсем ее не понимаю. Она меня видит впервые — и уже такие выводы.

— Счастье не мебель, оно не переносится и не приносится, а приходит незаметно.

— Оно и видно, — кивает Вероника Николаевна в сторону, где Макс, перебирая все буквы алфавита, пытается выключить варочную поверхность из розетки.

Я пожимаю плечами, а затем вспоминаю, что видела счетчик у входной двери.

Зайчик быстро успокаивается в моих руках и даже немного замирает при виде меня. Я смотрю на малыша, и сердце ликует, потому что незаметно для меня эта беззубая улыбка Мирона поселилась в моем сердце навсегда…

— Подержите, — выдыхаю и вручаю Зайчика этой грымзе.

Я понимая, что у людей бизнеса так часто случается, что совсем простое им чуждо, так и Ржевский невероятно неуклюже пытается разобраться с мечущей искры варочной поверхностью.

— Я помогу.

— Не-е-ет, — бросает из-за плеча Макс. — Стой тут!

Я не слушаю, а просто разворачиваюсь и выхожу в коридор. Я не электромонтер, но все-таки, как вырубить фазу, навык имею. Поэтому, чтобы не терять времени, отрубаю все маленькие желтые переключатели.

Свет гаснет, а с ним и плита погружается в состояние мира и покоя.

— А что это такое? — доносится из гостиной. — Ты свет выключила и включила? — как-то по особо звериному уточняет Ржевский.

Я торжествую, ну наконец-то меня похвалят и, возможно, даже простят мою оплошность с плитой. Хотя я не уверена, что причина ее шипения и сверкания — это дело моих непослушных пальчиков.

— Да, а что? — мое чутье подсказывает, что Макс неспроста задает подобные вопросы, но

я пока греюсь в лучах славы и пребываю в восторге от собственной офигенности.

Да я вообще потрясающая личность!

На этом умозаключении я и вплываю в гостиную с видом не меньше королевы.

— Мать… за ногу… — опускает плетьми руки Ржевский и подходит к своему ноутбуку, стоящему на барной стойке и включенному в сеть.

Щелкнув пару раз безрезультатно по клавишам, Макс как-то совсем безрадостно посылает мне такой взгляд, что хочется прикинуться мертвой и желательно где-то в лесу, в области, а не в этой роскошной квартире в городе.