Но Эджения снова ему не поверила.

И это его задело. Неожиданно сильно задело. И он, хотя и не собирался изначально этого делать, сообщил ей о том, что помнит о той их единственной встрече, случившейся двенадцать лет назад.

И правильно сделал. Потому что, когда она это услышала, её глаза сказали ему всё…

Она тоже его помнила. Что само по себе не было удивительным. Он, как никак, единственный и неповторимый наследный принц.

Однако восторг и радость, которые засветились в глазах Эджения не имели ничего общего с самодовольством.

Девушка лучилась чистым и непритворно-абсолютным счастьем.

И именно в этот момент он понял, что влюбился. И уже буквально через полчаса в зимнем саду признался в своей любви Эджении. И дабы убедить её в серьёзности своих намерений сразу же сделал предложение.

Ну а чего виверну за хвост тянуть, если он для себя уже всё решил?

И всё бы было хорошо, если бы его любимая была дочерью одного из драконов-королей, но она не была…

И посему, узнав о его выборе, батюшка осерчали и жениться запретили.

Чем лишь ещё больше раззадорили Его Высочество, просто потому что уж так он был воспитан! Не привык Его Высочество, чтобы ему что-то запрещали.

Вот так вот, батюшка. Сами виноваты. Что посеяли и взрастили, тем и давитесь теперь.

Другими словами, юный принц плевать хотел и на запреты, и на угрозы, и на уговоры. Более того, он ещё и пригрозил: «если, хоть волос упадёт с головы моей любимой, –предупредил он отца, – я никогда тебе этого не прощу! Костьми лягу, но отомщу!»

И отец отступил.

По крайней мере, Кинвет так думал. И потому к тому, что его заставляют ждать под дверью – относился снисходительно-философски.

Если от подобного проявления королевской власти отцу становится легче, насмешливо думал юный принц, то разве могу я, будучи любящим сыном, лишать его удовольствия?!

Между тем за закрытыми дверями в залитом светом полутысячи магических светильников зале его отец, Великий король объединенных драконьих земель Кинварх Золотокрылый, практически то же самое думал о своем сыне.

«Нравится мальчишке думать, что он не оставил мне другого выбора, кроме как смириться с тем, что у меня нет на него рычагов давления. Что ж, не буду мешать ему заблуждаться. Тем более, что в данный момент это не в моих интересах, – самодовольно усмехаясь, размышлял Великий король, наблюдая за тем, как получивший от него разрешение обер-камергер распахивает двери тронного зала перед его сыном.

Перешагнув порог огромного зала, Кинвет пробежался беглым взглядом по присутствующим в нём и окончательно расслабился.

В присутствии высших чинов Приказов военных, иностранных и счетных дел, батюшка уж точно не станет его воспитывать. Как вовремя, всё-таки случилось покушение на него, и как удачно, что отца спасла эта горячая штучка, как её, ах да, Биргитта Рингер. Хотя нет, теперь уже не просто Биргитта Рингер, а леди Биргитта Станфорд Рингер.

Потому как не могла же батюшку спасти какая-то там простолюдинка! Разумеется, нет! Простолюдинка? Что вы-что вы! Она бы просто не посмела!

Ибо спасать Его Величество Великого короля Кинварха – это вам ни хухры-мухры, а, такая же великая, как и сам король, привилегия! Которой достойны исключительно те, в чьих жилах течет благородная кровь.

Усмехнувшись своим мыслям Кинвет нашёл взглядом отца.

Точнее не нашёл, а просто перевёл взгляд на отца. Поскольку не заметить сразу того, кто восседает на освещаемом со всех сторон магическими светильниками и к тому же возведенном на высоком постаменте троне монументальных размеров, было очень и очень сложно.