– Отец, я упорно и много тренировался, и генерал говорит, что я уже готов применить свои знания и умения в бою! Правда, генерал? – перевёл он умоляющий о поддержке взгляд на наставника.

– Правда, – с улыбкой кивнул Эилеифр.

Вслед за ним улыбнулся и поглаживающий рыжую бороду Кинварх.

– Скажу тебе по секрету, сынок, что при мне он был более словоохотлив. Он мне сказал… – подмигнув генералу, заговорщицки проговорил Великий король, – что он ВПЕЧАТЛЕН твоими успехами!

Он продолжал поглаживать бороду, делая вид, что размышляет.

– Что скажешь, Эилеифр, пришло ли уже время нашему мальчику ощутить какова на вкус настоящая битва? – наконец, поинтересовался он.

– С точки зрения навыков, умений и физической подготовки, Его Высочество готов настолько, насколько вообще может быть готов ни разу не побывавший в настоящем бою воин, – ответил наставник.

Чем вызвал разочарованный вздох подопечного, поскольку это было не то, что Кинвету хотелось бы, чтобы он ответил.

– Оте-эээц! – не сумев сдержаться, почти умоляюще протянул принц. – Я готов! Я гарантирую тебе, что я готов!

– Ну если гаранти-иируешь, – насмешливо проговорил Кинварх. – Что ж, ладно! Будь по-твоему! Собирайся в дорогу!

Кинвет с трудом сумел сдержать крик восторга.

– Благодарю вас, Ваше Величество! – насколько смог, сдержанно провозгласил он. – Вы будете гордиться мною!

Великий король покровительственно улыбнулся и заверил:

– Это наименьшая из моих тревог, сын мой, – одновременно загадочно и несколько виновато усмехнувшись, проговорил он. Затем испугавшись, что он мог себя выдать, проникновенным голосом добавил: – Только очень прошу тебя, сын, будь осторожен!

– Буду! – восторженно заверил счастливый и гордый принц.

– Он будет осторожен. Уж я об этом позабочусь, – спокойно заверил генерал.

– Что ж, тогда я спокоен, – кивнул Великой король.

5. Глава 4

Глава 4

Проследив глазами за тем, как за его сыном и генералом закрылись двери тронного зала, Великий король самодовольно усмехнулся, за что тут же был покаран. И покарали его, при попытке сменить позу, его же собственные части тела. Ему бы расценить это как дурной знак, но Его Величество был несуеверен и потому просто вспомнил очень злым тихим словом свою спасительницу, которая мало того, что, завалив его на грязный пол и повалявшись на нём, лишила его королевского достоинства, так ещё и при этом ударом колена прямёхонько в его мужское достоинство чуть не лишила и оного тоже.

– Что б ей… уммм… – сцепив зубы, беззвучно взвыл драконий король, поскольку гордость не позволила ему признаться лекарям, что при спасении пострадали не только королевские головушка и спинушка, но и нечто ещё более бесценное. Причём пострадало так, что при ударе даже его внутренний зверь чуть сознания не лишился.

Как он не прикончил в ту же секунду свою спасительницу, Кинварх до сих пор не понимал.

Нет, сейчас Великий король был собой очень даже горд. Ого-го-го какая у него оказывается выдержка! Но тогда…

Особенно после того, как она не только отказалась с него слезть, но и, устраиваясь на нём поудобнее, ещё раз приложилась коленкой по бесценному больному месту…

Вот за что памятники нужно ставить при жизни! А не за какие-то там ратные подвиги. Подвиги – это легко. А вот стерпеть, не подав виду настолько адскую боль, вот это, Кинварх, был уверен, не каждому герою по силам!

И тем обидней, что об этом его подвиге никто, кроме одного-единственного дракона, который никогда и никому не проболтается, не знает.

Заметив, как при попытке положить ногу на ногу по лицу Великого короля проскользнула гримаса боли, этот один-единственный дракон заметил: