Так она молила Анну, и та вновь и вновь несла к Энею её слёзные моления, но просьбы не поколебали скорбящего сердца, ибо боги и судьба велели ему быть твёрдым. Так на столетний узловатый дуб порой налетают альпийские ветры, мча с разных сторон. Они хотят повалить его, и скрипит его ствол, и, хотя нет-нет да сорвётся с колеблемых ветвей случайный лист, дуб стоит нерушимо: корни его уходят глубоко в недра горы, настолько же, насколько высоко к небесам возносится его крона. Так и к Энею со всех сторон подступали с речами то одни, то другие, и слёзы катились по его щекам, но дух его оставался непреклонен.

Тогда в неизбывном горе и в страхе перед неминуемым роком царица стала призывать смерть. Все знамения звали её исполнить страшный замысел и скорее покинуть белый свет. Возлагая в храме дары на алтарь богов, увидела она, как священная влага потемнела и вино обратилось в кровь. Даже сестре не рассказала Дидона об этом зловещем видении. В её дворце был храм из мрамора, посвящённый покойному супругу Сихею, она всегда чтила его с особенным усердием, украшала его праздничной зелёной листвой и белоснежными шерстяными тканями. Один раз ночью, когда вся земля была окутана тьмой, из этого храма услышала она голос мужа, зовущий её к себе. Часто по ночам на крышу дворца садился филин и оттуда заводил похоронную песню, протяжно плача во мраке. Дидона вспомнила и о пророчествах, суливших ей беду, а в сновидениях ей часто являлся Эней – свирепый тевкр гнался за обезумевшей тирской царицей, а она, брошенная всеми, в отчаянии брела по дороге среди бескрайнего пустынного поля. Так у Еврипида Пенфей видит ряды исступлённых эвменид, видит в небесах два солнца и два семивратных города. Так в театре бежит по сцене обречённый Орест, когда за ним гонится дух матери с клубком змей в руке – он мчит со всех ног, но на пороге дома его уже ждут готовые мстить эринии.