Зачем-то заглядываю внутрь платья, и руки непроизвольно вздрагивают. Внутри ткань немного светлее, чем снаружи. Поэтому там отчетливо проявляются кровавые пятна. Буквально все платье в крови! Что за...

Забыв, зачем вообще пришел в эту комнату, возвращаюсь в свою. С грохотом открываю дверь в ванную. Зачем-то сжимаю перед собой окровавленное платье и с ходу задаю вопрос:

— Какого числа ты попала в аварию?

— Что? З-зачем...

— Ответь!

— П-пятого. Декабря. Мне сказали, что меня рано утром привезли в больницу.

Мне нечего сказать...

Я беседовал с бухгалтером и обнаружил нехилую дыру в бюджете, в очередной раз организованную моей сестрой, после того как я начал контролировать ее карманные расходы. Но не деньги меня расстроили, заставив охмелеть человека, который обычно не ощущает градуса. После недолгих изысканий и пары звонков старым знакомым я узнал, на что моя сестрица спускает деньги. Дурь.

Мой отчим — отец Ларисы — сторчался. И мы оба знали, что ее ждет, если она не прекратит. Но как помочь ей, я не знал. Вот и перебрал, пока раздумывал.

Пятого декабря.

А потом сдуру тронул ту, которой планировал втихаря восхищаться. Издалека. Не прикасаясь. Но я ведь животное. Не зря у меня было ощущения, что я причастен к ее боли. Рано утром... Значит, это она от меня так сбежать хотела, что...

Дьявол!

Нечто, напоминающее чувство вины, скрутило органы в тугой узел. Зачем оставалась так безропотно, если боялась меня? Я же не маньяк какой! Почему не отказала?!

Поднимаю взгляд на Аню. Влажные пальчики судорожно сжимают какую-то мокрую тряпку, явно желая спрятать обнаженное тело от недобрых глаз. Моих недобрых...

Хватаю с крючка большое полотенце. Подхожу ближе и сгребаю девчонку в охапку. Несу в ее комнату.

— Знаете, я бы... хотела уйти. Лариса говорила, что я не стану обузой, но...

— И куда же ты пойдешь? — перебиваю я, когда мы входим в ее комнату.

— В больнице говорили про интернат...

— Искать его как будешь? На ощупь?! — раздражаюсь.

Девочка вздрагивает в моих руках. И я сжимаю зубы, осознавая, что перебарщиваю.

— Со мной останешься. Ты сказала, врачи обещали, что все восстановиться должно. Вот тогда и уйдешь.

Опускаю Аню на край кровати. Начинаю складывать вещи, которые разбросал тут до этого. Но не кладу их обратно в сумку.

— Теперь твои вещи будут лежать в шкафу. Четвертая полка снизу — кофты, — терпеливо объясняю, методично раскладывая одежду по полкам. — Третья — джинсы. Вместо второй полки — ящик. Там белье.

Вытаскиваю из потрепанной сумки стопку хлопковых трусиков. Аккуратно складываю в ящик. Последние задерживаю в руке.

Упираюсь головой в торец шкафа. Ну точно. Изврат. Чувствую, что возбуждаюсь, непроизвольно гоняя в голове воспоминания о той ночи.

Слышу возню за спиной. Как преступник сжимаю кулак, пряча улику. Поворачиваюсь. И прижимаюсь к шкафу, потому что Аня неторопливо приближается ко мне. Сжимает на груди полотенце. Свободной рукой ведет перед собой.

Пальчики утыкаются мне в грудь. Невесомая ладошка всего секунду движется по моей майке. Аня вдруг вздрагивает, хочет отстраниться. Ловлю ее запястье.

— Вы не ушли еще? — почти шепчет она. — Я не хотела...

Подтягиваю ее к шкафу. Сам становлюсь за ее спиной. Беру ладонь в свою.

— Вот, — подвожу ее пальцы к одной из полок, — здесь кофты. Тут джинсы.

Прикрываю глаза, чувствуя, что она пахнет мной. Все ее тело — моим шампунем. Дергаю ящик:

— Тут белье.

Вкладываю в ее ладонь припрятанные трусики:

— Одевайся пока. Я разложу остальное. И пойдем завтракать.

3. Глава 3

АНЯ

Зажимаю подмышками полотенце и быстро натягиваю трусы. Судя по звукам, он все еще в комнате. Раскладывает мои вещи. Я слышу, как время от времени шуршит моя дорожная сумка.