Что моего отца больше нет.

Наверное, эта мысль как-то отзывается во мне внешне, потому что Катя внезапно замечает мое присутствие. Дергается, бьет пальцами по клавишам, с грохотом захлопывает крышку.

— Ты что здесь делаешь?.. — испуганно спрашивает она.

Что же с тобой происходит, Катя?..

И я тоже вру ей в ответ.

__________________

Седьмая книга литмоба "Она старше"

"Разведёнка для Сердцееда" от Ольги Шо

Моя жизнь рухнула, когда я застала мужа в студентке прямо в его кабинете на рабочем столе. Мир перевернулся. Всё, во что я верила, оказалось ложью.
Сломленная предательством мужа, я искала забвения. И нашла его в объятиях молодого незнакомца, лишь бы на мгновение почувствовать себя живой
Всего одна случайная встреча. Одна безумная ночь .
Ошибка, о которой я не желала и вспоминать.
Тайна под сердцем, о которой никто не должен узнать.
Он мой студент. Дерзкий, самоуверенный и невероятно привлекательный мажор, привыкший получать всё, что захочет.
Его взгляд прожигает насквозь, заставляя забыть о приличиях, о возрасте, о здравом смысле. Каждое случайное касание - искра, готовая разжечь пламя.
И, судя по его самодовольной ухмылке, теперь он хочет меня.
Я должна держаться от него подальше. Но как устоять перед опасным влечением?
******
Запретный плод сладок: история о предательстве; запретных желаниях и драме; страсти и тайне, которая может разрушить всё; о единственной ночи, способной перевернуть целую жизнь.
Притяжение между зрелой женщиной и дерзким студентом, которое может изменить их жизни навсегда.

Читать https://litnet.com/shrt/9mV2

17. Глава 13. Даник. Прорвемся

Я был уверен, что они придут поплавать, так что купил арбуз — напоминание Кате о нашем общем лете. И вот, пока мы дурачимся с Машкой в воде, Катя ест этот арбуз, улыбается, а по щекам текут слезы. Это просто жесть.

— Меня только папа Даником называл, — говорю я — даю ей подсказку: сознайся уже, мы не чужие, давай поговорим по душам. Что бы у тебя ни случилось, я помогу.

Но она ни в какую.

Я сплавляю Машку к котятам и уговариваю Катю поплавать со мной. И она, наконец, оттаивает, соглашается. Мы плывем наперегонки к соседнему пирсу. Я открыто ей любуюсь, не скрываю взглядов — пусть Катя знает, это не тайна. И то, что она на меня запала, — тоже не тайна, потому что и ее взгляды я ловлю постоянно. Все еще осторожные, чаще украдкой, но внимательные и тягучие, как мед.

Мы плывем наперегонки, то и дело окатываем друг друга стеной брызг, как в детстве, болтаем о ерунде — с ней легко. С ней можно быть самим собой.

Я все время держусь рядом — чтоб привыкала. Чтоб чувствовала, как между нами растет притяжение. С другой бы вел себя смелее. Но с ней я не сделаю первый шаг, пока не буду уверен. Легко быть смелым, когда неважно.

Мы возвращаемся к пристани. Я вылезаю первым. Подтягиваюсь на досках, выпрямляюсь во весь рост — будто невзначай себя демонстрирую. Видишь, Катя, у меня все в порядке: бицепсы, пресс — все как любят женщины. И вот я — весь твой.

На ограждении висит полотенце. Я уже мысленно накидываю его ей на плечи, притягиваю к себе — проверяю, где Катя установила границы. И вдруг это окаменевшее лицо, этот ошалевший взгляд… Я же просто ей руку протянул. Что за херня?

Судорога. Но я перепугался больше, чем когда в детстве под лед провалился. Схватил ее на руки… и все, пропал.

Как описать ощущение, когда прижимаешь к себе женщину и думаешь: “А если она и есть та самая?.." Когда она идеально твоя — по ощущению в руках, по весу, по запаху. Когда она кладет голову тебе на плечо, и вдруг оказывается, что ты был вылеплен именно для того, чтобы она вот так идеально прижалась к тебе щекой.