Анна на секунду замерла, шокированная очередной наглостью босса. А он удивленно рассматривал вещицу. Роман ожидал увидеть медальон или какое–нибудь украшение, но в его руке оказался совсем уж неожиданный предмет. Половинка от старинных очков с треснувшей линзой.

Анна рассержено выхватила свою непонятную драгоценность и отшатнулась от Котова.

– Не надо так пугаться. Я только посмотрел, – сказал он мягко и даже поднял руки, сдаваясь.

– Вы переходите все границы, Роман Андреевич! – ее голос звенел от злости.

– Не сердитесь. Я не хотел вас обидеть.

– Вы ведете себя так, как если бы никто и никогда не давал вам по рукам, – она продолжала возмущаться.

– Так и есть, Анна, – засмеялся он. – Ну хватит сердиться. Очень необычную вещицу вы скрываете своим строгим нарядом. Почему линза от старых очков? Что она означает?

– Это просто талисман. Память о родителях.

– Простите, – теперь уже серьезно и искренне сказал Котов.

Потом жалел о своей выходке, чувствуя, что Анна опять отдалилась. Но продолжал наступать.

Он очень хотел ее поцеловать и даже пытался спланировать их первый поцелуй, но все произошло непредсказуемо. Просто в один миг Анна распахнула глаза, Роман увидел в темной бездне зрачков себя. Он перестал дышать, она тоже, воздух стал лишним. Мир замер. Отступили звуки. Остались только он и она. Он поцеловал ее, и словно в омут упал. Нельзя оторваться, невозможно насытиться. Сколько это длилось они оба не смогли бы ответить. Но Роман пришёл в себя первый, он усмехнулся нервно, недоумевая сам от себя. Потом она, конечно, убежала, но их сближение стало неизбежным.

Когда она наконец решилась порвать с Игорем, Роман едва не прыгал от восторга. И уж точно не хотел ее отпускать. Как же он был против этого ее: «Я должна сама ему все объяснить». Она жалела Игоря, а Роман пытался объяснить, что жалость – самое мерзкое чувство.

– Если не хочешь сделать ему ещё больнее, перестань его жалеть. Так ты его добиваешь. Жалость – равно презрение. Это самое худшее в такой ситуации. Оставь мне с ним поговорить. Мы сами все решим.

Роман не понимал, в чем проблема забрать дочь и переехать к нему. Но она настаивала, и он сдался, отпустил для разговора с недо–мужем.

Все внутри было против. Грызла ревность, страх за неё. Он всю ночь метался по дому, как тигр в клетке. То и дело подрывался поехать к ней, и сам себя останавливал.

Под утро не выдержал и начал звонить. Недоступна. Вот тогда Роман по–настоящему запаниковал. Больше не сомневаясь, метнулся из дома к ней. И встретился со злым взглядом Игоря. Это его «нажаловалась» взбесило.

Адреналин взбурлил с неконтролируемой силой. Не желая махать кулаками при сыне, Котов пошёл к машине. Они уехали вместе – два соперника, – а дальше была авария.

Глупо. Как же глупо все оборвалось. Игорь мертв, да и Роман себя живым не чувствовал.

Сын приходил в больницу каждый день, говорил что–то по бизнес, про то, как бывшие друзья рвут империю Котова на части. Ничто не цепляло.

Роман не то чтобы не хотел жить – не видел больше в этом смысла. Был сильный, красивый, здоровый мужик, а стал калекой. Он потерял все: всю свою прошлую жизнь и такую сладкую в мечтах жизнь будущую. Роман сейчас многое бы отдал, чтобы поменяться местами с Игорем.

Врачи разводили руками, Роман игнорировал рекомендации. Все время молчал, делал исключения только для приглашённых психотерапевтов – их он достаточно внятно и громко посылал подальше.
А потом и вовсе отказался от очередной операции. Никакие уговоры не помогали.

Сережа был в отчаянье, он видел, что отец даже не пытается бороться. Он старался его расшевелить, ругал, просил – все было бесполезно.