– Пап, мне сегодня шестнадцать. У меня день рождения, – тихо сказал он, забежав к отцу между занятием с репетитором и деловой встречей в офисе.

– Поздравляю, – безразлично бросил Роман, даже не подняв на него взгляд.

Посмотрел на сына, только когда тот уткнулся лбом в его руку. Роман почувствовал на своей коже горячую слезу, и уже хотел сказать что–то раздраженное, но, приглядевшись, увидел, что густые русые волосы Сережи будто инеем осветлила седина.

Старший Котов вздохнул судорожно, накрыл второй рукой затылок сына, неловко потрепал волосы.

– Ну, тихо, тихо. Чего ты? – сдавленно пробормотал он. – Позови профессора. Когда уже эта чертова операция?

С того дня Котов выполнял рекомендации врачей.

После операции, когда Роман пришел в себя, вызвал в больницу начальника службы безопасности. Одно из первых, что Котов спросил, было:

– Где вдова водителя?

Начальник службы безопасности рассказал, что Анна уехала вскоре после похорон мужа.

– Найти? – сухо спросил безопасник.

В это время в палату вошла сиделка, в руках у нее было судно. Она тихонечко, не отвлекая мужчин, поставила его рядом с кроватью и начала поправлять постель обездвиженного Романа.

Он закрыл глаза, челюсть окаменела от сдерживаемого стона отчаянья. Как же жалок он сейчас был.
Котов долго молчал. Сиделка начала обрабатывать единственную ногу, пока еще целую, но уже исполосованную шрамами.

Безопасник переспросил:

– Так как? Найти ее?

Роман открыл глаза, в них не было жизни.

– Нет.

И больше не возвращался к этой теме.

Анна. Единственное что осталось от нее – ее талисман. Роман навсегда повесил его себе на шею. Ее слова: «Я вернусь», иногда вспыхивали и гасли в мыслях. Без надежды. Только как воспоминание о несбывшейся мечте.

12. Глава 11.

Прошло десять лет.

Роман Котов очень долго возвращался к жизни. Это был тяжелый путь и Серёже даже спустя годы казалось, что отец так до конца и не ожил, застыл, окостенел в своей травме. Возможно поэтому к старшему Котову липли всевозможные инфекции ухудшая и без того пошатнувшееся здоровье. Одну ногу ему ампутировали в первые дни после аварии, вторую врачи собрали по кусочкам за несколько последующих операций. С протезом Роман Андреевич ходить не захотел, для этого нужно было постоянно разрабатывать оставшуюся ногу – слишком болезненно, полученные травмы и без того сильно мучили. Вообще любые медицинские вмешательства старший Котов воспринимал в штыки. Сергею приходилось долго воевать с отцом прежде чем тот соглашался даже на простой курс массажа.

Это был уже не тот прежний Роман Котов – сильный, насмешливый хозяин жизни, теперь это был измученный болезнями немолодой мужчина. Он превратился в затворника, почти не выходил из дома. Хотя выходить – не совсем уместное слово. Роман Андреевич передвигался на инвалидном кресле. Шелк русых, длинных до плеч волос сменил короткий ежик, гладкий подбородок скрыла борода, голос утратил свою мелодичность, став грубым и хриплым. Только взгляд остался цепким и жестким, только упрямая гордость в прямой спине напоминали прошлого Котова.

И тем сильнее бросалось в глаза, как сильно Серёжа с годами становился похож на отца в молодости. Такой же высокий, худощавый и заметно спортивный. Светлоглазый, он даже не задумываясь отрастил свои русые волосы до «папиной длины». Но любой, кто близко знал этих двоих видел, что при всей внешней похожести отец и сын были очень разными и в жизни, и в бизнесе.

Серёжа прямолинейный, ответственный, совестливый, принципиальный, въедливый, педантичный. Из всего перечисленного у отца и сына общей была только педантичность. Еще сильно отличалось отношение к женщинам: отец слыл известным ловеласом, сын – нет. Сергей оказался не из тех, кто меняет женщин как перчатки. Его увлечения длились долго и не перерастали в брак только потому что Сергей не спешил создавать семью. К браку он относился слишком серьезно и планировал жениться один раз и на всю жизнь.